Не предавайте тех, кого любили …
Их светлый образ в памяти храните,
С другими рядом, может быть, идите,
Не предавая тех, кого любили!
Не предавайте тех, с кем разлучились…
Дела, судьба ли, жизнь тому виною,
И, даже, вновь влюбляясь с головою,
Не предавайте тех, с кем разлучились!
Не предавайте тех, с кем были рядом…
Быть может миг один длиною в вечность,
И, даже, улетая в бесконечность,
Не предавайте тех, с кем были рядом!
Не предавайте тех, кто был вам дорог,
Тех, для кого так дороги вы были,
Чьи руки, губы, взгляд вы не забыли…
Не предавайте тех, кто был вам дорог!
И, вовлекаясь в суетность мирскую,
Своих любимых вы не предавайте!
Хоть в памяти долги им отдавайте,
Шепнув порой: я по тебе тоскую.
Стихи листая по страницам…
Я прихожу к началу… им был Ты…
По звёздной радуге на колеснице
Мы мчались, унося с собой мечты…
Какое дивное видение…
Из мрака выходить на Свет…
Вбирая разумом свечения…
И сердцем отдавать ответ…
Да, ты и сам того не понял,
Как стал мне другом и душой…
Мы открывали свои двери…
Вдыхая радость в свой покой…
Дарили нежности и ласки…
И пили воду из ручья…
Из акварели брали краски…
И устремлялись в Небеса…
От блеска глаз рождался лучик…
Мы отражались в темноте…
И как бы не было нам грустно…
Я не забыла о Тебе.
Бывает память короткая, бывает длинная.
Короткая это когда забываешь, вычеркиваешь, стираешь, сливаешь…
за 5, 10, 16 минут, ну максимум сутки. А длинная? А длинная это годы.
Это когда жизни мало.
забыть человека
И будет так. Неотвратимо будет.
На сцену выйдет в орденах старик:
Последний на планете фронтовик.
И перед ним в порыве встанут люди…
И голосом спокойным и усталым
Солдат бывалый поведёт рассказ:
Как эту землю вырвал у металла,
Как это солнце сохранил для нас.
И парни будут очень удивляться,
Девчонки будут горестно вздыхать:
Как это можно умереть в семнадцать,
Как можно в годик маму потерять!
…И он уйдёт, свидетель битвы грозной,
С букетом роз и маков полевых…
Запоминайте их, пока не поздно,
Пока они живут… Живут среди живых!
И вот снова мы здесь с ними, с родными. Всё те же холмики и те же кресты. Только добавилось их очень много. Все кто любит к ним в гости пришли, Поправить могилки и украсить цветами живыми. Нас они ждут, по прежнему любят и смотрят на нас с фотографий своих.
Сердце болит, уходить неохота, словно пришла я в родительский дом. Прощенье прошу и у них, и у Бога, что оставляю их здесь. А мы должны уходить, чтобы жить…
Барабанит в окошко дождь,
Как несбывшееся желанье.
Ты уже никогда не придешь
В дом, хранящий твое дыханье.
Не заваришь душистый чай,
Не согреешь своим приветом:
Ты ушел в запредельный край,
В Млечный Путь, к голубым планетам.
С кем пребудешь ты в том краю,
Нам, земным, как святую малость
Подаривший любовь свою?
Ты ушел.
Но любовь осталась.
В ней - спасение от потерь,
И в Любви - сокровенном Слове
Входишь ты в золотую дверь,
Что для чистых душ наготове.
Поздний час. Отворилась даль.
Тихо в росы звезда упала.
Не о том, что уйдем, печаль,
А о том,
что тебя
не стало…
У всех внутри есть уголок -
Горит свечой там память сердца.
Душа летит, как мотылёк,
На этот тайный огонёк,
Но не сгореть, а отогреться.
Мне говорили: - время все излечит,
Пройдёт всё с тиканьем часов,
А мне прижаться б, взять тебя за плечи,
А не искать в тетрадке рифмы слов.
Здесь время очень быстро пролетает…
На восемь лет не старше стала, а старее
Тот кот уже на солнышке не дремлет…
Лишь падают каштаны на аллее.
Вечер. Дождь. Промозглый ветер
Воет партию в трубе…
Огонек в камине светел.
Он напомнил о тебе.
Он напомнил о горящих
Огоньках в твоих глазах…
Под стихией леденящей
Мир купается в слезах…
Там, в таком далеком прошлом,
Рук надежных теплота…
Сказка больше невозможна -
Ты - не тот, и я - не та.
В уголке воспоминаний
Счастье прошлого живет,
Только будущим не станет,
Больше в двери не войдет,
Не воротит время вспять…
Не прижаться, не обнять…
Началась Страстная неделя. В эти дня я часто вспоминаю детство и бабушкин домик во Львове. Почти у самого его порога росло большое абрикосовое дерево, и цветы осыпались на дорожку от двери до калитки. Пока был жив дед, он белил деревья каждый год, красил забор перед праздниками, латал крышу.
Моя бабушка была полькой-католичкой, но Пасху мы всегда праздновали православную. В детстве меня не сильно заботили эти нюансы, я не была воцерковленным ребёнком, хотя крестили меня ещё в младенчестве.
Все атрибуты праздника для меня всё-равно были дома, а не в храме. Помню, как тщательно мы укладывали пасхальные корзинки. Куличи, барашки из теста, писанки, колечки домашней колбасы, корешки хрена… Обязательно свечи и веточки букшпана (самшита). У бабушки были специальные салфетки с ручной вышивкой, которые бережно хранились в шкафу и доставались раз в год, чтобы покрыть всю эту нехитрую снедь.
Опуская само действо освящения куличей, скажу, что дух праздника (и до, и после) витал над нашей улицей неистребимо, в домах, во дворах, и касался каждого, независимо от вероисповедания. Не знаю, где как, а во Львове в эти дни люди становились ближе друг другу. Они улыбались, приветствовали и поздравляли всякого, кого встречали на улице. И всё это было очень искренне, органично и в порядке вещей. Именно эта атмосфера всеобщего подъёма и благости мне вспоминается сейчас, по прошествии времени. В детстве это было несомненным подтверждением того, что все люди - братья и сёстры.
Куличи бабушка пекла в больших железных кружках и в жестяных банках разного размера (от томатной пасты, болгарского зелёного горошка и ещё чего-то, возможно, сгущёнки). Помню, что было несколько больших куличей и целая тьма маленьких. Ими угощали соседей и друзей, а часть несли на кладбище.
И вот об этом я как раз хотела рассказать отдельно.
В воскресенье после пасхального завтрака бабушка всегда ездила на кладбище. Там были похоронены её родители, две дочери, мой дед, братик Андрейка, ещё какие-то дальние родственники.
И вот я помню, как мы собирали «гостинцы», чтобы оставить на каждой могилке по куличику, по крашенному яйцу, по свече…
Это сложно объяснить, но я попробую.
Тогда (да и потом, позже) у меня было ощущение, словно мы идём в гости.
Переступая смерть и ощущение горькой потери, бабушка шла к родственникам так, словно несла им угощение или «передачку». В том смысле, что это не выглядело, как что-то неестественное. Она вот также носила мне в больницу баночки с бульоном и паровыми котлетами. И вот также два раза в неделю она носила продукты пани Касе (старенькой вдове своего дяди).
Я хочу сказать, что тогда, в детстве, я не ощущала большой разницы между тем, живы ли эти люди, здесь ли они или уже «там». Бабушкина любовь и преданность своему роду простиралась гораздо дальше, чем кладбищенская ограда. И это вселяло уверенность, что мир проницаем. И граница, что «делит бытиё на жизнь и на иное» - довольно размыта. А значит смерть - лишь условность.
И где бы ты ни был, к тебе придут любящие и принесут куличик, писанку и веточку букшпана. А если не придут, то помянут в своих молитвах уж точно.
Сегодня моей бабушке исполнилось бы 90 лет. И я очень скучаю.
С Праздниками, бабушка, мой светлый ангел. Где бы ты ни была, ты со мной.
Помни меня нежным ласковым маем,
Помни июнем с букетом цветов,
Помни меня легким бризом на море,
Августом щедрым и сентябрём.
А в октябре, на мой День рожденья,
Празднично было всегда и светло!
Помни зимой, когда вьюга завоет, -
Пусть в Новый Год тебе будет тепло!
Помни меня у Рождественской ёлки,
В стужу февральскую помни меня…
Помни в апреле и в марте, конечно.
Помни в июле, в горестный зной…
Помни меня… Я здесь… Рядом…
Я ведь рядом с тобой…
Не забывай меня… ни завтра… ни потом.
Я не хочу, чтоб рана заживала.
И никогда не станет общий дом.
И я об этом… к сожаленью… знала.
Я не хочу быть памяти кусок…
В тумане времени тихонько растворяться.
Хочу остаться, как и прежде… я глоток
Живительного… нужного…лекарства.
«…И тридцать первое, по капле уходя,
В бокал шампанского мне бросит белый пепел,
А танец призрачный подарит ветер,
И чьё-то сердце в полночь вспомнит про меня…»
А снег повалится, повалится…
Евгений Евтушенко
А снег повалится, повалится…
и я прочту в его канве,
что моя молодость повадится
опять заглядывать ко мне.
И поведет куда-то за руку,
на чьи-то тени и шаги,
и вовлечет в старинный заговор
огней, деревьев и пурги.
И мне покажется, покажется
по Сретенкам и Моховым,
что молод не был я пока еще,
а только буду молодым.
И ночь завертится, завертится
и, как в воронку, втянет в грех,
и моя молодость завесится
со мною снегом ото всех.
Но, сразу ставшая накрашенной
при беспристрастном свете дня,
цыганкой, мною наигравшейся,
оставит молодость меня.
Начну я жизнь переиначивать,
свою наивность застыжу
и сам себя, как пса бродячего,
на цепь угрюмо посажу.
Но снег повалится, повалится,
закружит все веретеном,
и моя молодость появится
опять цыганкой под окном.
А снег повалится, повалится,
и цепи я перегрызу,
и жизнь, как снежный ком, покатится
к сапожкам чьим-то там, внизу.
Однажды ты заскучаешь от одиночества и заплачет твоя душа,-ты вспомнишь обо мне. .И сожмет твое горло спазм, не давая вырваться глухому стону… И возьмет тебя тоска, окутанная горьковато-сладким, терпким ароматом нашей любви, шлейф от которой будет преследовать тебя везде.
И кинешься ты к шкафу, где висят мои любимые вещи, и с криком, комом застрявшим в горле, будешь вдыхать запах ,-мой запах, такой любимый и родной тебе. Ведь так, как я, никто в мире больше не пахнет. Это самые дорогие духи для тебя.
Но это лишь аромат… Аромат воспоминаний о нашей любви… Любви, которую я унес с собой… Любви, которая живет в твоем сердце…