он приезжал к ней два раза в месяц.
она ждала его каждый день.
ей всё мерещились шаги на лестнице.
сейчас откроется тихо дверь.
и он войдёт - весь такой красивый.
в глазах - любовь, а в руках - весна.
губами мягкими прикоснётся…
-привет, малыш. как твои дела?
она смолчит, улыбнётся только.
руками трепетно, обхватив.
она, ведь любит его, настолько.
насколько хватит. за них двоих.
уткнётся в грудь и устало скажет -
сегодня солнечно и тепло.
/ душа заплакала… и тихо стонет /
не уезжай, я прошу, надолго…
я каждый день тебя жду…
давно
Предначертано, так и будет -
Мы друг друга нашли.
И теперь по одной дороге
Мы смело вместе пошли.
И кто знает, что с нами будет
На пути к той заветной цели,
Но нас никто не осудит -
дойти бы мы только сумели!
Нам всё это судьбой заказано,
Может, скажем спасибо, как знать…
Наше счастье узлом завязано
И его мы должны развязать!
Стогнешь, стогнешь. а соседи не завидують.
Один метр до края,
До незримой черты.
Ты идёшь, замирая,
Сквозь огни и мосты.
Беловатое солнце
Запрокинуто вверх.
И до самого донца
Залпом выпитый грех.
Один метр… в испуге,
Ты боишься шагнуть,
Ты боишься друг в друге,
В глубине, утонуть.
Каплей, вдруг, раствориться,
Слившись с гладью воды,
Но мечтаешь забыться
От забот череды.
Один метр как вечность…
Как последний дурак,
Проявивший беспечность -
Всё же делаешь шаг…
Доползти, дотянуть,
Не жалея о том!
Вольной птицей взметнуть…
Остальное - потом!
моей жене
Ты идешь над площадью базарной… твои волосы ласкает ветер.
Это было так давно - сегодня. Это будет в будущем столетьи.
Белые качели из жасмина, вышитое легкостью в лугах,
Имя твое нынешним столетьем, имя на обветренных губах.
Выскользнул кувшин, упал на камни… С плеч слетел твой белый палантин.
Женщина минувшего столетья, женщина вернувшаяся им.
Встреча глаз… мы знали слово в слово всё, что скажем, что не разменяли в медяки.
Женщина моя, ты мне знакома от движенья губ до той тоски,
Что в тебе и днями ночами, что меня звала к тебе сквозь мрак…
Женщина моя, душа твоя невинна… Ночь так бесконечно горяча.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2015
Свидетельство о публикации 115 082 806 651
Эта нежная тайнопись на запястьях твоих…
Травиата ночей… пиано крещендо касаний.
Алых строк наших губ пианиссимо ожиданий,
Обрати меня в север обрати меня в юг.
Не спасай же меня, мы звучим в унисон этим небом,
Наша кровь так ярка, обожженная близостью тел.
Мы два звука, две ноты расплавленные обещаньем,
Обрати меня в ветер, обрати меня в снег…
Приручи мои губы в шепоте ветра,
Я не гибну, тону в вальсе наших ночей,
Не смотри так, я плавлюсь, травиата запрета,
Травиата касаний, травиата разлук.
Километры дорог, километры тревог между нами,
А над нами - дарующие небеса.
И почти неотвязно стоит пред моими глазами,
Уходящая вдаль бесконечностью рельс, полоса.
И всё время я слышу твой радостный голос, манящий.
И в ответ я промолвить хоть что-то, сквозь силу, хочу,
Но зачем, коль тепло расплескалось потоком бурлящим?
И вбираю тепло, наслаждаюсь я им и молчу.
Я хочу удержать образ твой на тот долгий период разлуки,
Раскроить облака и дожди, и портрет из частей их сложить.
Протянуть, переливами радуг, свои вездесущие руки
И в карманчик души твоей мириады тепла положить.
Сохраню навсегда я в душе из былого приятный отрезок,
И страницы закладкой помечу, с припиской «люблю»…
Хоть и вырван, на время, из памяти, но от судьбы не отрезан
К моей гавани путь, уходящему вдаль, кораблю.
Она прижалась к его груди и сказала:
- Возьми моё сердце и отнеси его туда, где никто не знает нас, где не существует времени, где мы сможем быть вместе без воспоминаний, без прошлого.
Dankoo
Против правил. Только любовью - «За!».
Верю в чудо. Творю сама чудеса.
Посадила в чащобе фруктовый сад:
Так ведь надо?
Зреют персики, соком течёт сентябрь.
Вкруг забора - тьма золотых тиар:
Обрядилась святою толпа бояр.
Вот же стадо…
Ёлы-палы… Такая пошла гульба!
Раскаталась, было, на мёд губа,
Да стащила из тайны тебя судьба -
Нагло. Гордо.
Где ты ищешь покоя? И где нашёл?
Звёзды плещутся в озере нагишом.
От горы до гати - закатный шов:
Через горло…
Не таи ни огня, ни отчаянья…
Не таи ни любви, ни цветов…
В этой тихой прелюдии плаванья,
Где тебя обнимает любовь…
Где дыхание избранной избранным,
Где девятым молчаньем луны
Дева дарит тебе обещание,
Где ты даришь той Деве мечты.
Где обнявшись с единственной Правдою,
Лотос белый раскроется в вас…
Где цветением и переправою
Вы вернётесь к беззвучию фраз…
Она писала о любви, вверяя клеточкам блокнота,
Все откровения свои, тревоги, замыслы, заботы.
И мыслям придавая ход, сжимая сердце до предела,
Уже седьмой по счету год, она писала и взрослела.
Он рисовал на гаражах, немому камню отдавая,
Свои печали, счастье, страх, баллончик с краскою сжимая.
И сердце билось как в бреду, рука скользила по бетону
Он мог любить её одну. И он любил, подобно дому
В котором ночью или днем, вверяя клеткам безучастным,
Она строчила лишь о нем, о том кто сделался несчастным,
И потому так много дней он проводил в краю кирпичном,
Строча о горе и о ней, о той, что оставляла в личном
Старинном черном дневнике свои любовные поэмы.
Те двое жили в тупике. Недосягаемо. Смиренно.
Его ждала домой жена, её ждал муж всегда с работы.
И от того приют-стена, и от того побег в блокноты.
И от того всё любви, вверяя клеточкам блокнота,
Все откровения свои, тревоги, замыслы, заботы,
И мыслям придавая ход, сжимая сердце до предела,
Уже восьмой по счету год, она и писала и старела.
Он все писал на гараж, немому камню отдавая,
Свои печали, счастье, страх, святую тайну охраняя,
И сердце билось как в бреду, рука скользила по бетону
Он так давно любил одну. Как позволительно лишь дому
В котором ночи напролет, вверяя клеткам осторожно
Она писала «Все пройдет», но знала «Это невозможно».
И потому так много дней он проводил в краю кирпичном,
Стабильно выводя о ней, о той что оставляла в личном
Старинном черном дневнике свои любовные поэмы,
Те двое жили в тупике. Недосягаемо. Смиренно.
Его домой ждала жена, её ждал муж всегда с работы
И от того приют тюрьма, и от того побег в блокноты
И от того всё о любви, вверяя клеточкам блокнота.
Все откровения свои, тревоги, замыслы, заботы…
И мыслям придавая ход, сжимая сердце до предела,
Уже седьмой по счету год, она писала и взрослела.
Он рисовал на гаражах, немому камню отдавая,
Свои печали, счастье, страх, баллончик с краскою сжимая.
И сердце билось как в бреду, рука скользила по бетону
Он мог любить её одну. И он любил, подобно дому…
© Денис Андронов
был поздний час
был дождь, а ты смеялась
текли ручьи и ветер песни пел
в огромном небе молния металась
я ж на тебя в последний раз смотрел
ты была счастлива совсем не замечала
как дождь тебя за плечи обнимал
ты как ребенок в миг тот ликовала
когда я вдруг прощай тебе сказал
и будто Зевс с небес метнул сто молний
скривя улыбку на твоем лице
и надвое разверзся мир огромный
оповестив о горестном конце
такой ее ни разу я не видел -
и ростом стала меньше и мрачней
не думала, а все ж обидел
не кто иной, а тот кто всех нужней
был поздний час
был дождь и ты молчала
текли ручьи и ветер песню пел
ты ничего в ответ мне не сказала
я ж на тебя в последний раз смотрел
Я что-то часто замечаю,
к чьему-то, видно, торжеству,
что я рассыпанно мечтаю,
что я растрёпанно живу.
Среди совсем нестрашных с виду
полужеланий, получувств
щемит:
неужто я не выйду,
неужто я не получусь?
Меня тревожит встреч напрасность,
что и ни сердцу, ни уму,
и та не праздничность, а праздность,
в моём гостящая дому,
и недоверье к многим книжкам,
и в настроеньях разнобой,
и подозрительное слишком
неупоение собой.
Со всем, чем раньше жил, порву я.
Забуду разную беду.
На землю тёплую, парную,
раскинув руки, упаду.
О те, кто наше поколенье!
Мы лишь ступень, а не nopoг.
Мы лишь вступленье во вступленье,
к прологу новому пролог.
Тревоги наши вместе сложим.
Себе расскажем и другим,
какими быть уже не можем,
какими быть уже хотим.
Жалеть не будем об утрате,
самодовольство разлюбя…
Завязывается
характер
с тревоги первой за себя.
Сад Слов, я больше не боюсь
Писать твоею пустотою,
Владеть твоею наготою
И помнить встречи наизусть.
Сезон твоих осенних слёз,
Сезон твоих весенних песен…
Как тесен мир, как бестелесен,
Так Дух спускается к огню.
Спускается, чтоб растерять
И красоту и увяданье,
Томится разочарованьем,
Чтоб очарованным вновь стать.
И больше не боясь владеть
Ничем от сотворенья мира,
Кочующий виновник пира,
Гонец, чьё имя круговерть.
Перебираю имена,
Как чётки Твоего оркестра,
Как отзвуки мгновенья, места…
Где звук просыпал письмена.
Где прыгая через костёр,
И пламя пламенем целуя,
Ступает жизнь и смерть, ликуя.
Бог стал Собою, потому он Бог!
Дай пепла твоего коснуться, звук,
Он - тишина, он оправданье…
Нож ветра режет жертвенное знамя…
Любвеобильный, слышишь?- это сердца стук.
О, если б знала ты как безысходна смерть…
Как тень полночная полна мечтами.
О, если б знала ты, как трудно умереть,
Где тень романтики и та цветет цветами.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2015
Свидетельство о публикации 115 081 604 387
- Настоящая любовь - это кофе, который варишь дома с утра. Свежемолотый, желательно вручную. С корицей, мускатным орехом и кардамоном. Кофе, рядом с которым надо стоять, чтобы не убежал, иначе безнадежно испортится вкус. Надо проследить, чтобы он поднялся три раза, потом налить ложку холодной воды в джезву, подождать пару минут, чтобы осела гуща. Кофе, который наливаешь в старую любимую чашку и пьешь, чувствуя каждый глоток, каждый день. Наслаждаясь каждым глотком.