Наши взгляды на миг скрестились,
наши души переплелись, -
бог бывает и креативным,
когда нам сочиняет жизнь.
И навстречу осталось по шагу,
по вопросу и паре слов,
но сомнений крутые овраги -
между нами молчания остов,
То ль устали, то ль побоялись,
наших судеб порвали канву.
А на душах осталась наледь,
столь опасная естеству.
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда,
очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?
Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.
По морозу б босая пошла босиком,
Без сомнений, признаюсь, за тем индивидом,
Кто сказал бы, пусть вечером, утром иль днём:
«Я не дам никому тебя, Ната, в обиду!»
Монолог
Много лет уже о тебе молчу.
Потому что сама запретила.
Священнику/врачу/палачу
Всегда сама по счетам платила.
Крылья сложены/сожжены.
Струны порваны, краски смыты.
Переумножены и… грешны.
Не сойти со своей орбиты.
В мякоть/внутрь-по пропускам.
И во всех, которые после,
Навсегда ты моя тоска.
Насовсем. И душа наослеп.
Много лет по осям грешат
Все приборы и все прицелы.
Может в следующей разрешат
Нам с тобой быть единым целым…
Copyright: Динара Аджиева, 2011
Свидетельство о публикации 111 120 300 937
В нашем стареньком доме без света
наши дети не плачут навзрыд,
покрывалом смешным из вельвета
наш уютный диван не покрыт.
По утрам
в разговоре семейном
ты меня не журишь невпервой
за облитые брюки портвейном
и за шашни с соседкой-вдовой.
Майский сад не засажен китайкой,
на ветвях не дымится азот,
и, как долго в крапиве ни айкай,
всё равно почему-то не жжёт.
Ты меня день-деньской не неволишь
перекрыть нашу крышу к зиме.
Этот домик…
придуман всего лишь,
он всего лишь построен в уме.
Каждый раз,
находясь в глухомани
и завидев цветущий ранет,
я ищу машинально в кармане
ключ от дома, которого нет.
Вместо мудрости - опытность, пресное
Неутояляющее питье.
А юность была - как молитва воскресная…
Мне ли забыть ее?
Столько дорог пустынных исхожено
С тем, кто мне не был мил,
Столько поклонов в церквах положено
За того, кто меня любил…
Стала забывчивей всех забывчивых,
Тихо плывут года.
Губ нецелованных, глаз неулыбчивых
Мне не вернуть никогда.