15 марта исполнилось 94 года со дня рождения легендарной танкистки и писательницы. Ирина ушла на фронт, когда ей было семнадцать — летом 1941-го, сразу после окончания школы. Точнее, не ушла, а вырвалась! С превеликим трудом ей удалось уговорить ответственного партийного товарища дать ей разрешение надеть военную форму…
Левченко оказалась в числе сандружинниц, прибывших в штаб 28-й армии, отражавшей ожесточенные атаки немцев под Смоленском. В те дни она писала матери: «Сегодня ночью я получила боевое крещение. Привезли несколько раненых и мне поручили их перевязать… Откровенно говоря, вид крупных ран — не царапины, как дома, очень страшен».
Позже ей приходилось оказывать помощь бойцам уже на поле боя. Когда дивизия попала в окружение, Ирина сумела переправить в тыл более полутора сотен солдат и офицеров. «Если бы не эта воля сердца, — вспоминала потом Левченко, — которая вела девушек санинструкторов… добровольцев, сколько бы еще не вернулось домой солдат, сколько безвестных могил добавилось бы к тем, что вехами потерь и мужества проложили путь к Победе».
Ей постоянно приходилось быть в гуще сражений, под ураганным вражеским огнем. Когда шли развернутым строем, санинструктор бежала за ними и, если загоралась, лезла на броню, открывала люк и вытаскивала раненых. Это было под силу не всякому мужчине, а уж хрупкой девушке и подавно. Но в такие минуты она становилась богатырем…
В другом письме матери Ирина вспоминала об очередном сражении, в котором ей довелось принять участие: «…Стреляло и бомбило все, что только может стрелять и бомбить. Машины горели, пули свистели, снаряды рвались… Я прямо под пулями перевязывала раненых… была в бою около пяти дней и вышла совсем невредимой. Так что пока мне везет. Что будет дальше — не знаю».
В боях на Керченском полуострове Ирина Левченко оказала медицинскую помощь трем десяткам раненых и почти столько же эвакуировала с поля боя. Но это еще не все — ей удалось взять в плен румынского солдата с пулеметом!
Это был не единственный «трофей» Ирины. В другом бою Левченко застала врасплох неприятельского пехотинца, и тот, сопротивляясь, пытался в нее выстрелить. Но Ирина опередила его, и пуля угодила немцу в плечо. Потом этому пленному сама же делала перевязку…
Кстати, ей не раз приходилось оказывать первую помощь и врагам.
Однажды, когда Ирина делала укол очередному пленному, тот неожиданно ударил ее. От боли, неожиданности и обиды на минуту у девушки помутилось в голове. «Эсэсовец смотрел мне прямо в глаза и смеялся, — вспоминала Левченко. — Бешенство неудержимой волной захлестнуло сознание.
— Вы подлец, понимаете, подлец! Вам недоступно чувство простой благодарности! Вас надо давить беспощадно, но вы будете жить, мы не расстреливаем пленных, иначе я сама пристрелила бы вас! Ведь такие, как вы, никому не нужны!
Я захлебывалась словами и вертела перед его носом стиснутым кулаком, измазанным его же кровью. В глазах эсэсовца взметнулся страх, и этот страх отрезвил меня…»
Война — штука коварная. «Что-то очень большое и страшное ударило с правого борта, машину подбросило, то ли кругом звон стоял, то ли это в ушах, разобраться не успела; увидела на мгновение яркий свет, потом стало темно и дымно, глотнула горький воздух и потеряла сознание», — вспоминала она.
Левченко очнулась в траншее, чувствуя тупую боль. Слышала с трудом, думать ни о чем не хотелось. Она долго не могла понять, что с ней, почему кровь залила шинель, отчего так ноют руки…
Ирина оказалась в госпитале и лишь чудом избежала ампутации правой руки. После лечения медицинская комиссия постановила: снять Левченко И.Н. с воинского учета. Но куда там! У девушки уже родилась дерзкая мечта — стать танкистом. До войны Ирина, как и многие молодые люди, мечтала стать летчицей. Но во время войны все изменилось: «Меня всегда тянуло к машинам. Но сейчас в танках я видела не просто машину, а олицетворение боевой мощи моей страны. Воевать в танковой части, быть танкистом — значит воевать на главном, решающем направлении. Так казалось мне тогда, так думается и теперь».
Начались ежедневные визиты в Главное автобронетанковое управление, где Ирину принимали различные начальники.
Для представителей сильного пола стать танкистом не было проблемой, но для женщин… Долго, очень долго решение Левченко наталкивалось на стену непонимания — ее внимательно выслушивали, но всякий раз беседа заканчивалась одними и теми словами: «Девушек в танковое училище не берут, это служба — сугубо мужская. Извините…».
Однако упорная Ирина дошла до заместителя наркома обороны СССР, генерал-лейтенанта Якова Федоренко. Именно он наконец разрешил ей поступать в танковое училище.
В 1943 году, пройдя ускоренные курсы, Левченко снова отправилась на фронт. И попала в те же места, где она вместе с однополчанами отступала в первые месяцы войны. «Мимо деревни, где осенью сорок первого года добрый ученый дед-пасечник угощал нас медом, я не смогла проехать. Машина ушла, а я долго с грустью бродила по старой пасеке. Не стало деда-пасечника: его казнили гестаповцы за связь с партизанами… Пасеку фашисты разграбили. Сад наполовину сожгли. Искалеченные яблони и груши протягивали обугленные сучья к проходящим по дороге бойцам, как бы жалуясь: „Смотрите, родные, что сделали с нами!“ Уцелел могучий дуб; он шелестел листвой, как надежная опора, прикрывая своими ветвями и яблоньки, и полусгнившие колоды опрокинутых ульев, и две тоненькие осины с дрожащими листиками».
…Спустя несколько лет после войны Ирина Николаевна взялась за перо. Она не была профессиональным литератором, но ею двигало желание рассказать о времени, участницей которого она была. (Кстати, в годы Великой Отечественной войны в Советской армии служило всего 12 женщин-танкистов).
Левченко оставила нам, потомкам, несколько произведений, которые дают представление о том, что такое война глазами простого человека, женщины. Это — «Повесть о военных годах», «Люди, штурм, победа…», «Дочь командира», «Хозяйка танка», «Счастливая» и другие.
«Я хорошо знал Ирину Николаевну Левченко, встречался с ней на литературных вечерах, в творческих поездках» — вспоминал известный советский писатель Юрий Яковлев. — Но мне почему-то запомнилась встреча в Кремле на новогодней елке. Мы шли с ней рядом по залу, осторожно прокладывая себе дорогу среди детей. Временами я исподволь смотрел на свою спутницу, и меня поражал радостный, детский блеск ее глаз. И я подумал, каким прекрасным и чистым должен быть человек, чтобы сохранить такое детское восприятие праздника. И как сильно нужно любить жизнь, детей, Родину, чтобы пройти такой путь, какой прошла Ирина".
Произведения Левченко не менее, а, может быть, и более ценны, чем мемуары иных известных военачальников. Война была далека от них, они провели ее в штабах, над картами, разрабатывая стратегические планы. А бойцы, которые бежали в атаку или отстреливались от врага в окопах и блиндажах, смотрели в лицо смерти. Среди них была и Ирина.
Вслед за поэтом она могла повторить:
«Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо…»
Ирине Левченко пришлось пройти немало фронтовых дорог. Она стала первой женщиной — командиром танкового взвода. Экипаж Т-60, который она возглавляла, участвовал в штурме Смоленска, освобождал Карпаты, Румынию, Болгарию, Венгрию. Войну она окончила под Берлином.
«Командование и политический отдел части 32456 поздравляет вас с получением вашей дочерью Ириной Николаевной Левченко ордена Красная Звезда за мужество, отвагу и героизм… Ваша дочь мастерски дерется с врагом, и вы можете гордиться такой дочерью!» Это строки из письма, которое получила мать Ирины — Лидия Сергеевна.
Много лет спустя Левченко будет вспоминать, как ее танк шел через спасенные города, и жительницы Софии усыпали машину цветами. Спустя несколько лет ее удостоил наградным оружием министр обороны Болгарии генерал Добри Джуров…
Ирина возвратилась домой, когда еще шла война. Едва выйдя из поезда в Москве на Курском вокзале, она из телефонного автомата позвонила домой.
«Забыв о том, что меня окружают посторонние люди, взволнованная звуком родного голоса, я закричала, как маленькая:
— Бабушка, хорошая моя, родная… это я!
— Какая я вам бабушка? — Голос был решительный и несколько рассерженный.
— Как какая? Уже двадцать лет, как бабушка. Бабуля, это же я, я, Ира! Ваша Ариша… приехала.
На другом конце секунду молчали, потом громко охнули:
— Ирочка! Девочка, приехала, где ты? Где же? — Бабушка захлебывалась словами и радостными слезами. — Лида, Лида! Ирочка приехала! — звала она маму.
Трубку взяла мама, но, кроме бессвязных восклицаний и радостных всхлипываний, она ни на что не была способна…»
За подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной Ирина Николаевна Левченко была удостоена трех орденов Красной Звезды, десяти медалей. Золотой Звездой Героя Советского Союза ее наградили уже после войны — накануне 20-летия Великой Победы.
В 1961 году за спасение жизни раненых на поле боя Международный Комитет Красного Креста наградил Левченко медалью Флоренс Найтингейл. Цену этой награды, учрежденной в честь героической английской сестры милосердия, хорошо знают во многих странах мира. С момента учреждения — более ста лет назад — лишь немногие удостоились чести получить ее.
Чтобы захватить страну, не надо воевать…
История помнит многое…
Достаточно научиться врать.
Мы с 1985 года слышим это замаскированное вранье…
Вранье, которое убивает порядочность в людях,
убивает все лучшее, что есть в нашем человеке…
Мы стали тем поколением, кто уже знает,
как низкий человек в маске предводителя-добродетеля
способен от своей жадности погубить свой народ.
Лживый руководитель способен убить своих людей и свою страну.
Мы стали свидетелями тотального нападения и провокации,
рожденных жадностью правителей на нашу жизнь и веру в лучшее.
Будущее нашей страны уходит в прошлое…
Мы становимся колонией чуждых понятий под лживыми масками тех,
кто называет себя Президентом.
Кто за свое личное обогащение и личные блага продает нас.
История не доверяет словам, она верит поступкам.
Мы жили в союзе в доме научных сотрудников, почти все одного возраста, общие дни рождения, праздники, делились всем…
Как только Советский союз развалился, не сразу, но стали совершенно другие отношения… Местные кадры стали занимать высокие должности и отношение такое, что мы им должны…
Однажды наши малые дети играли в подъезде в дочки матери, и я услышала -
Мы теперь ваши хозяева, а вы наши рабы…
Вот откуда это… откуда так стали говорить маленькие дети?
А дальше было еще сложнее жить русскоязычным, а вы говорите войны не было… да…это была тихая война на унижение. Почему вдруг память исчезла у местного населения? Кто работал и помогал, кто учил и открывал школы, кто вылечил в Средней азии сифилис у женского населения…
Ведь именно с приездом ленинского поезда врачей и ученых, они умылись и стали развитыми людьми… Они учились, им нравилось учиться у прибывших к ним грамотным ученым, строителям и врачам. Среди них много было толковых учеников, которые стали учеными и могли гордиться своими достижениями в науке, медицине и технике.
А теперь мы стали в одночасье колонизаторами, так сейчас написано в учебниках истории среднеазиатских бывших республиках СССР, ныне независимых государств.
Кто ведет такую политику… тот, кому нужны действительно рабы…
кто вкладывает деньги, чтобы внести национальный раздор между людьми и возненавидели русских из СССР…
Взгляд человека из СССР, кто изучал работы Ленина, кто учил научный коммунизм…
В Советском союзе мы все жили одной идеей, вырастить и выучить своих детей,
мы делились хлебом и помогали друг другу в беде… у нас была единая цель…
мы все жили единой семьей…
Мы прошли трудный путь нашей страны, репрессий дедов и Победы в Великой Отечественной войне в борьбе с фашизмом, мы выучились, у нас была самая передовая школа учителей и самая грамотная медицина, где врачом мог стать талантливый человек. Мы многое прошли вместе, чтобы жить и радоваться жизнью, гордится своей страной.
Сейчас многие западные трепыхатели говорят, а что же вы тогда допустили, что Советский союз распался…
Поймите, что в СССР каждый специалист должен был заниматься тем, на кого он учился… мы знали все об этом и верили нашим специалистам в своих знаниях…
Предательству не учат, оно появляется от жадности там, где находится власть, у кого в руках оружие и общие заработанные средства всей страны, именно там рождается предатель - иуда, который готов за свои 30 серебренников продать Страну, свою Родину и своих людей страны ради собственного удовольствия.
Что с нами сделали сейчас?
Нас всех разъединили, нас всех отделили по признакам национальности,
нас всех лишили человеческого понятия - дружить, заботиться друг о друге и растить достойных детей, у нас нет теперь нашей Родины СССР.
Принесли нам эту чужую программу на успешность, кто ворует, кто хитрее обманет другого, тот герой и бизнесмен. Совершенно чуждые понятия порядочности и воспитания человека.
Люди стали врагами собственной глупости… которую прививают чужие извращенные понятия воспитания и политики.
Героями стали воры и те, кто украл на нашем общем многолетнем труде, украл наше здоровье… они таким образом заработали так называемые собственные капиталы… они считают, что они умнее нас?
Они просто хитрее нас и от жадности скоро лопнут…
Потому что, СССР был намного порядочнее и лучше по отношению к всем простым людям, рано или поздно все государства придут к историческому понятию своей жизни, как мы работали и жили в СССР.
Ноябрь 1942 года:
«Мы надеялись, что до Рождества вернемся в Германию, что Сталинград в наших руках. Какое великое заблуждение! Этот город превратил нас в толпу бесчувственных мертвецов! Сталинград - это ад! Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Матросы, на лютом морозе, идут в атаку в тельняшках. Физически и духовно один русский солдат сильнее целой нашей роты…»
Последнее письмо датировано 4 января 1943 года:
«Русские снайперы и бронебойщики - несомненно ученики Бога. Они подстерегают нас и днем и ночью, и не промахиваются. 58 дней мы штурмовали один - единственный дом. Напрасно штурмовали… Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чудо. А в чудеса я больше не верю. Время перешло на сторону русских.»
отгуляю все то, что положено
принесу жизни то, что заложено
отымеют меня, кому дадено
раздарю себя тем, кому суждено
так проходит дорога, что хожена
и знакомая наша история…