Хочу - иду на «я», хочу - иду от «я», но это «я» моё. Командую собой, как я хочу.
Ты всегда чувствуешь себя моложе своих лет. Я храню в себе мои прежние лица, как дерево - годовые кольца. Это сумма того, что составляет моё «я». В зеркале отражается только моё последнее лицо, я же знаю все свои прежние.
Иногда на меня накатывает такая усталость, что хочется плакать.
От мелькания лиц, от множества мелких дел, от откладывания глобальных задач, от принятия решений, от бесконечности беготни вокруг да около в самом прямом смысле слова, от речей своих и чужих, от множества деталей, которые лезут в глаза, заостряя внимание, пробуждая мысли, будя эмоции.
От переживаний за грустные глаза друзей, от злости и бессилия при виде куража недругов…
От усталой неприглядности бомжей на радостно освещенных улицах с теплом манящих кафе, от замерзших рук уличных музыкантов, от наглости попрошаек. От грусти лиц женщин с авоськами и мужчин, с отекшей рукой от приклеившегося к уху телефона…
От вызывающих дежа вю, лжи и фальши официальных речей, от развлекательного ужаса криминальных хроник…
От неуютных предчувствий надвигающихся трудностей, от горечи невезения и осознания тщетности усилий запрыгнуть в последний вагон…
От бесконечности дня и быстротечности ночи…
Иногда на меня накатывает такая усталость, что хочется плакать.
Как хорошо, что я женщина и мне это простительно.
Как здорово, что это только момент.
Какая радость, что не все важное разочаровывает.
Какое облегчение, что есть здравый смысл понимать, что пустое, а что важное.
Какое счастье, что есть быстротечные дни, безумные ночи и тысячи нитей, связывающих с людьми, которые бесконечно дороги.
Потому что с тобой говорю я на всех языках,
На живом и на мёртвом, на нынешнем и на вчерашнем,
Я сама то дремучая выпь, то немая треска.
Быть тебе кем угодно - уже не смешно и не страшно.
Спи теперь до рассвета. Качается дом на ветру,
Ночь полощет луну в отсыревшей небесной лохани.
Город будет тянуться к тебе миллионами рук,
Только мне, только мне не дотронуться даже дыханьем.
Я жалею тебя, потому что мы были близки
В послезавтрашнем дне, где лишь контур ещё осязаем,
Потому что мы смертны, как эти простые стихи,
И как эти стихи, мы однажды тут всё потеряем.
Эта глупая нежность не ведает звуков и букв,
Но её немоту обретая, как редкую милость,
Ничего не ответь на мою тишину, если вдруг
Ничего не случится. Уже ничего не случилось.
Все, что когда-то хотело орать и биться,
потом - затихать, убаюкиваться, ласкаться,
теперь превратилось в мелкий блестящий бисер,
испорченность пересказов.
Не подкреплен ни паникой, ни покоем, внутренний мир замирает в своих руинах,
где каждая трещина, каждый кривой осколок пока что имеют имя.
Катятся бусинки, сыплются вниз сквозь пальцы, не остановлены кем-то в момент полета…
И можно теперь прилюдно не убиваться.
Это и так убьет нас.
Зачастую грозить пальчиком приходится и своему внутреннему голосу.
Я РЕШИЛА ВСЁ: быстро, чётко и с учётом каждой мелочи.
Улыбнулась!
И сделала то, о чем и не предполагала: быстро, чётко и не взирая ни на что.)))))
Вчера я придумала себе новый смысл жизни. A сегодня мне кто-то сказал, что впервые за долгое время у меня заблестели глаза. А я смотрю и смотрю в пол, чтобы никто не догадался и не осмелился его у меня, мой смысл, разрушить своим «глупо», своим «нельзя». Люди говорят - забудь, сердце говорит - «помни». Люди настоятельно рекомендуют включить мозги, а что-то внутри - интуицию. А как мне можно довериться интуиции, если она ведёт меня прямо к тебе? То, что приведёт меня к тебе и будет правильным! Даже если наступаешь на грабли в который раз. Значит, так нужно, и нельзя иначе. Я не хочу забираться в чужие воротники, носить чужие шарфы, рисовать пальцами узоры на чужих спинах! Я хочу чувствовать ток на на кончиках пальцев. Твоих и моих. Я никогда раньше не думала, что руки, привыкшие к горячему и холодному, и к мягкому и к острому, будут так очарованы новыми ощущениями. Давай же встретимся… Неважно, в чём ты будешь. Даже если ты будешь стоять позади меня, не решаясь тронуть за плечо, я узнаю тебя по воздуху, заряжённому до предела. По чему-то большому и необъятному, тому, что норовит вырваться наружу, не умещается во мне, разрывает на части, расплёскиваясь эмоциями, звонкими, как смех. Никто никогда не узнает, где мы встретимся.
На кончиках пальцев… встретимся?