Хмурым утром сердце лета просит…
В старом парке прямо под дождём
Плачет, плачет маленькая Осень,
Потому что мы её не ждём.
Уж она и серебро, и злато,
Уж она рубины, жемчуга —
Как ни бейся, всюду виновата,
Что ни делай, всё не дорога.
Нам бы к морю дней хотя б на восемь
Да на солнышке погреться всласть!
Плачет, плачет маленькая Осень,
Снова жизнь её не задалась.
Бродит в парке, как печальный ослик,
И не нравится себе самой.
Полно плакать, маленькая Осень,
Скоро станешь ты большой Зимой.
Хмурым утром сердце лета просит…
В старом парке прямо под дождём
Плачет, плачет маленькая Осень,
Потому что мы её не ждём.
…Я маленькой хочу быть, я уже говорила? Чтобы поспал, поел, потом гулять. Бегаешь, кричишь, палочкой машешь. Ну в лужу там упал или в яму с мазутом. Вылез — бежишь дальше. Насобирал мусора всякого полезного, и по карманам — шуруп там или гусеницу красивую. Потом опять поел. Потом дневной сон. И снова гулять. Мама вечером от мазута отмыла, косу причесала — всё. Лежи себе, на Хрюшу со Степашкой смари.
Зимой вообще отлично. Завернули в теплое, уложили на санки и везут, как раненого командира. А ты лежишь, снег с варежки обсасываешь и пухом от шапки плюёшься. Может, сползёшь втихаря, пока взрослые в булочную зашли — дверь облизать. Потому что говорили, что потом счастье будет.
А сейчас что? Утром встал — ****! дела эти гребаные, на работу бежать, ничего не глажено, косу сам себе плети, сам себя одевай, на санках тоже сам себя вези. И все, все противные! И главное — палкой никого не тыкнешь, ты же взрослая уже, не положено.
Вот эти ещё ногти мазать, зрение рисовать, прыщи, эпиляция. какая вот в детстве эпиляция?! А сейчас идёшь, как на эшафот, и деньги ещё платишь. Женщина, которая пережила эпиляцию — её в разведку смело можно, я точно знаю.
Я хз, короче. Когда я была маленькая, такой ернуды не было. И не болело ничего. Да и сейчас не болит. Разве только жопа с приключениями, которая ещё с детства осталась…
Здраствуйте! От нерешительности, теряеш больше чем от неверного решения.
Посвятите свою маленькую жизнь большим делам, тем, для которых нужно больше жизней, и они у вас появятся.
Ей двадцать пять, у нее не жизнь, а несчастный случай.
Она все время спешит и все время не успевает.
А он говорит ей в трубку: «Маленькая, послушай»,
И она от этого «маленькая» застывает.
Не отвечает и паузу тянет, тянет,
Время как будто замерло на часах.
И сладко чешется в горле и под ногтями,
Ну, там, где не почесать.
Ей двадцать пять, у нее не нрав, а пчелиный рой.
Сейчас все пройдет, сейчас она чай заварит.
Она сама боится себя порой,
А он ее маленькой называет.
Сосед нелепо замер с раскрытым ртом,
Размахивая руками.
Двухмерный, как будто бы он картон,
А может, бордюрный камень.
Ей двадцать пять, у нее не вид, а тяжелый щит,
У нее броня покрепче, чем стены в штольне.
Как посмотрит пристально - все вокруг затрещит.
А он не боится, что ли?
Он, наверное, что-то еще говорит, говорит,
Что он не придет, что прости, мол, что весь в цейтноте.
Она не слышит. У нее внутри что-то плавится и горит.
И страшно чешутся ногти.
Я хочу стать такой маленькой,
Чтоб носил ты меня в кармане.
Брал в ладони, когда я в панике,
Грел дыханьем, лаская взглядом.
Я хочу стать такой маленькой,
Чтобы быть в постоянной близости.
Не мешать тебе, быть паинькой,
Не докучать своими капризами…
Ты укрой ото всех ладонями,
Что б никто не сделал мне больно.
Спрячь подальше- в карман! Во внутренний!
Мне с тобой хорошо и спокойно.
Если, приходя домой, тебя больше волнует здоровье любимой кошки, чем президента,
Значит хороший человек…
Спит.
Немножко.
В тебе.
Маленькая история. из жизни сиамской кошки…
Моей.
Он в одиночестве дышал на стёкла,
И её имя выводил,
Не мучай, зимушка, узором грустным,
Он так давно ее любил.
Замочек треснул и рассыпались,
Он сам нечаянно порвал,
И бусинка вдруг закатилась,
Под его старенький диван.
А вечером узор мозаики,
Так долго в мыслях собирал,
Искал ту, мАленьку стекляшку,
Он помнил… Вроде, не терял.
Он в одиночестве не спал давно…
В окно синица все стучалась,
А он не понял ничего.
Что нужно лишь…
И саму малость
Ох, уж эти кошки!
Всем пришедшим, рассказывает, что ни одна сволочь ее не кормила.
Ох, уж эти люди!
Все верят.
Это как же надо любить человека, который, через раз, наступает на хвост, чтобы каждую ночь, петь ему колыбельную?
Прихожу.
Обнимаю память об этом
Теле.
Закручивающем, совсем,
Навсегда, мою, грусть.
Боюсь, что в нормальную жизнь,
Я, от Тебя, без Тебя,
Один…
уже не вернусь.
Мне больше нравится тот будильник, который даёт спать.
Который мурлычет, до тех пор, пока не наступит время:
Пора, жрать, давать!
Иногда, так на тебя посмотрит, что забудешь, кто в доме хозяин.
Иногда, так оближет, что забудешь, кто в доме хозяйка.
Кому- то нравятся соболя, норка.
Мне - очень, когда на груди:
Мурлычет.
Маленькая, сиамская, шубка.
Есть женщины, которых не переспоришь.
Например- моя кошка.