Мой бог,
Так много хочется сказать,
Но вряд ли слов окажется в достатке,
А все, что подытожено в остатке,
Лишь синие шаманские глаза…
Пьянящие…
Под стать вину небес
В апрелями размаявшихся красках,
Что хочется неистово украсть их,
Признав главнейшим чудом из чудес
И раствориться…
Кануть…
Утонуть,
Как в омуте той августовской ночи
Слиянием уставших одиночеств
Прощенных грешных, присягнувших дну…
Единожды
И до скончанья лет
За истину приняв любую бездну…
Глубины, выси,
Кромкой острых лезвий
На грани обрывающие след…
Пусть так,
Но стоит верить, что не зря
Любовь, как крест им вручена навеки,
Чумных голгоф определяя вехи
Зачатые в продрогших ноябрях
Катарсисом израненной души
И поиском затерянных пристанищ…
Я б все отдал
За то, что наверстаешь
Свой шанс не прозябать,
А снова жить,
Болеть и бредить,
Буйствовать,
Дичать
Под вихри страсти расправляя крылья,
Сходить с ума
И сказку делать былью,
Переизбрав незыблемость начал,
Дурманить ночь упавшею звездой,
Загаданной во имя полнолуний,
Чтоб волчьи танцы
Вновь
Напропалую
В полетах над кукушкиным гнездом,
Где первые экстазы декабря
Снимали кожу болью откровений
И ток пускали похотью по венам,
От спазмов разрывая звукоряд,
Где терции так трепетно нежны
И так неизлечимо богохульны
В порывах, что все чаще атакуют
Причастиями тайн от сатаны…
Но я за все тебя благодарю,
За девочку, случившуюся чудом,
Нежданно, наугад, из ниоткуда,
Вернувшую на зло календарю
Мне юность
Со вселенской тягой быть,
Дышать и верить, воскрешая душу
Надеждой, что опять кому то нужен…
Такая вот ирония судьбы.
Не волнуйся напрасно. Я, как ни странно, жив. У меня есть веранда, книги и чай с душицей. Остывающий берег, полночь, маяк, прилив. Я курю очень редко. Со мной ничего не случится.
Я читаю Тургенева, Цвейга, рассказы По, ем пирожные с самым воздушным кремом. Затеваю от скуки какой-нибудь глупый спор. Сам с собою, конечно. Но это же не проблема?
Я гуляю с собакой, смотрю на барашки волн. Здесь рыбацкие сети пахнут песком и тиной. Есть бутылка креплёного. К чёрту сегодня сон. Я напьюсь и отмечу печальную годовщину.
Ничего не случится. Просто вернусь назад. В сумасшедшее время кафешек и поцелуев, аритмии, концертов, прогулок и автострад… Ты же помнишь меня тем сказочным обалдуем?
Я влюбился до жути, как будто попал в кино. Тарантино и Финчер дымили тогда в сторонке. Я забыл все названия, я повторял одно — ядовитое слово, звучащее слишком громко.
Задыхался у двери, бросался к твоим губам. Карамельное солнце лилось на паркет и кожу. Ты пьянила, как вермут, и я напивался в хлам. Мы смотрели на люстру и хохотали, лёжа.
Ничего не случилось. Или случилось всё. Я увидел Венецию, Сидней, Стамбул и Рио. Я узнал про Гогена, Хендрикса и Басё… Это было цунами. Бедствие. Шок. Эйфория.
Всюду был этот запах — мята, миндаль, ваниль. По черничному небу рассыпались манкой звёзды. Мы сбежали из дома. Нас прятал автомобиль. Ты почти заменила мне воду, еду и воздух.
Не волнуйся напрасно. Я не сижу в сети. Не смотрю твои фото и не пишу знакомым. У меня есть бутылка, фрукты и «Ассорти». Только старое чувство в горле застыло комом.
Я гуляю по пляжу, ракушки кладу в карман, наблюдаю, как море взрывается с новой силой. Ничего не случится. Подумаешь — буду пьян.
Ничего не случилось.
Подумаешь — разлюбила…
долгие годы
моя работа заключалась
в ожидании тебя
не могу сказать
чтобы она мне очень нравилась
но каждый вечер
я брал её на дом
тем более что
платили щедро
бессонными ночами
переполненными вонючими пепельницами
батареями пустых бутылок
незнакомыми мордами в утренних зеркалах
с сегодняшнего дня
я безработный
здравствуй
Очень удобно, кивать на Бога и на Судьбу при нежелании действовать и принимать решения…
Высшее Счастье — в соприкосновении Душ, и слиянии в одно целое… это Божественное ощущение!
— Малышка, раньше тебя не замечал, давай сегодня вечерком встретимся, а то вдруг женюсь, и все!
— А ты анализ крови давно сдавал?
— А зачем он мне? Я знаю, что здоров!
Да видишь ли, я уже замуж собираюсь, а если одно из лиц, вступающих в брак, скрыло от другого лица наличие венерической болезни или ВИЧ-инфекции, последнее вправе обратиться в суд с требованием о признании брака недействительным.
— Родная, что ты истеришь из-за какой-то Люськи?
— А ты считаешь брудершафт нормальным явлением?
— Ну мы же просто в щечку, все-таки, юбилей у нее! А ты мне тут целый спектакль бесплатный устроила!
— Точно, поехали в ювелирный, так как театр самостоятельно устанавливает цены на билеты!
ПРО ЛЮБОВЬ.
Когда любят — всегда дарят.
Дарят, даже если денег нет. Дарят, что могут, потому что любовь невозможна без подарков.
Художник Филонов был женат на женщине старше себя на 20 лет.
Катя ее звали.
А он ее звал «дочкой» — такое прозвище он ей придумал.
Когда любят, всегда придумывают ласковые прозвища.
Ей 58 лет было, этой Кате и она получала хорошую пенсию.
А художник Филонов был очень бедный, как многие гении. Нищий, проще говоря. Но он отказывался на деньги жены жить и питаться, он мало ел, хотя был крупный мужчина.
И каждую копейку, если оказывался должен Кате за питание или за краски, записывал в книжечку и отдавал.
Она не хотела брать, она очень его любила и понимала, что он — гений.
Но он отдавал всегда.
И страшно мучился совестью, что не может денег заработать — он много работал, но его картины были никому не нужны.
Он подрабатывал чёрным трудом — но это тоже приносило мало денег. И он страдал, что своей Кате ничего не может подарить роскошное, прекрасное…
И вот он целый месяц расписывал ей платок. Техника такая есть — батик, когда красками рисуешь на ткани. Целый месяц он не писал свои картины, а раскрашивал платок — и вышло диво и чудо.
Так Микеланджело писал свои фрески в Сикстинской капелле — невероятно прекрасно получилось. Произведение искусства. И этот платок Филонов своей Кате подарил. Это был подарок любви. И немолодая Катя даже надевать этот платок боялась — он вызывал трепет и дрожь своей невыразимой красотой.
В нем была огромная любовь, в этом платке, в этом подарке — какой там миллион алых роз?
Это другое.
Такое не купишь за деньги.
А потом началась блокада и художник умер — он и до блокады плохо кушал, бедный.
И не пережил смертное время — он не брал чужой хлеб, а ему было положено 125 граммов. Он умер с голоду, а Катя осталась в Ленинграде, чтобы сберечь его работы — и сберегла, претерпев страшные мучения и опасности. Платок ее сберёг, спас — подарок любви.
Потому что когда любят — дарят подарки. Особые подарки, которые нас берегут и спасают всю жизнь. А любить могут в любом возрасте и в любом обличье.
И каждая женщина может быть чьей-то «дочкой», даже если ей пятьдесят восемь лет.
Иногда это ничего не значит.
Ведь душа не имеет возраста…
Солнышко, поляна, оводы, шмели,
Травы-великаны, злые муравьи,
Комары и мошки, зуд да волдыри.
Нет условий летом для большой любви.
Мой первый тост, за первую любовь,
За первой грусти чистые страницы,
Где даже взгляд становится судьбой,
И может мир в слезинке уместиться.
Как самый первый снег
Прекрасна эта боль,
Как птичий крик в апрельском поле.
Мой первый тост, мой первый тост
За первую любовь,
Которая приходит с первой болью.
Второй мой тост
За первую любовь,
Мои следы сухое солнце лижет,
А впереди нас ждет суровый бой,
В котором для тебя я должен выжить.
Чтоб тысячи дорог, оставив за собой
В твой дальний дом войти без стука.
Второй мой тост, второй мой тост
За первую любовь,
С которой начинается разлука.
Мой третий тост, за первую любовь
Пусть круче спуск, пусть годы леденеют,
Я жив твоею жилкой голубой,
И проседью, что пролегла над нею.
Мы знаем вкус потерь, но вечный смех и боль,
И в мире нет богатств несметней.
Мой третий тост, мой третий тост,
За первую любовь, которая становится последней.
За сотни километров как живется?
Как спится тебе милый без меня?
Вот как же угораздило влюбиться,
В такого твердолобого тебя?!
Жила себе спокойно и без горя,
Весной ласкало солнышко меня.
А нынче не напиться ли мне с горя?
У психов обострение… А я?
Считала, что всегда была нормальной
Вполне спокойной, для своих то лет.
Подумаешь, разбила пару чашек
И разорвала в клочья старый плед.
Расквасила капот твоей машины
И утопила в ванной телефон.
Спалила нафиг все твои картины,
Но милый. это просто ведь-любовь!
Я чувствую всегда твое дыханье,
Давай любимый, приезжай скорей!
А то «поедет крыша» ты же знаешь,
Найду тебя за тридевять земель!
Copyright: Наталья Жукова-Бабина,
В подарок шубка, перстенёк …
Лишь, быть бы рядом, хоть денёк …
Упруги формы, томен взгляд,
Тону … и нет пути назад …
Камень к камню упал на дно,
Превратив дно реки дно в дорогу, —
Меньше тины, светлей вода,
Значит, — это угодно Богу! …
Если бабло побеждает зло, — купи «злу» шубку …
Оденьте Ваше «зло» в шубку, надушите духами, поставьте на высокие каблучки, шепните на ушко, что обожаете такую красоту, которая всего сама достигла и, тут же превратитесь в подковки под каблучками, и громко цокайте, — и будет Вам счастье! … :)