Каких-то девяносто километров
Нас разделяют друг от друга!
Как жаль, - нам их не одолеть!
В глаза друг другу нам не посмотреть…
Мы слишком поздно встретили друг друга…
Надоели злые вьюги, снега,
Почему ты не на юге, Юрга?
Нас не балует весны благодать,
На дворе апрель, - тепла не видать.
Подо льдом тоскуют воды Томи,
Растопи, светило, льды-не томи,
Землю, жаждущую жизни согрей
В души людям свет небесный пролей.
Силой радуг, цветом зорь напои,
Ведь под небом все мы - дети твои.
Для чего нужны чужие юга,
Коль как мать теплом ласкает Юрга.
Люби меня такой, какая есть.
Да, не святая, а могу и матом.
У каждого грешков не перечесть
И быть ханжой, пожалуйста, не надо.
А, может, просто мимо проходи,
Лишь взглядом зацепив меня небрежно.
Таких, как я, так много на пути…
«Ещё одной» быть не хочу, конечно.
Я не прошу, нет смысла лить слова,
Как воду, разбавляя ими то, что
Вращает наших мельниц жернова
И заставляет тосковать нас ночью.
Смотреть на звёзды, о любви мечтать,
Ворочаться до самого рассвета…
Такою жёсткой станет вдруг кровать,
И не уснуть, тобою не согретой.
Люби меня, я очень горяча -
Обдам теплом протянутую руку,
Пока пылаю чувством, как свеча.
А, если не полюбишь… Я потухну…
Твой вкус, вероятно, излишне тонок:
Попроще хотят. Поярче хотят.
И ты работаешь, гадкий утенок,
Среди вполне уютных утят.
Ты вся в изысках туманных теорий,
Лишь тот для тебя учитель, кто нов.
Как ищут в породе уран или торий,
В душе твоей поиск редчайших тонов.
Поиск редчайшего… Что ж. Хорошо.
Простят раритетам и муть и кривинку.
А я через это, дочка, прошел,
Ищу я в искусстве живую кровинку…
Но есть в тебе все-таки «искра божья»,
Она не позволит искать наобум:
Величие
эпохальных дум
Вплывает в черты твоего бездорожья.
И вот, горюя или грозя,
Видавшие подвиг и ужас смерти,
Совсем человеческие глаза
Глядят на твоем мольберте.
Мне кажется, что ночь скучает.
Иль может показалось это?
Я видел, как она сияет
При первых лучиках рассвета.
Как замирает в ожидании
И ждет, сейчас, уже, вот вот
Увидит первое сияние,
Увидит трепетный восход.
Переведет свое дыхание,
Последний раз моргнет звездой.
И всем в подарок, на прощание
Украсит небосвод луной.
Бывает, видимо, такое,
В какой то промежуток дня.
Диск солнца, рядом диск с луною
При свете смотрят на меня.
А от чего? Ни кто не знает.
И это даже не примета.
Мне кажется, что ночь скучает
И ждет, как девица, рассвета.
Сжат до… серёжки
В объятьях… багряных…
Лесные дорожки
Средь запахов пряных…
Огонь поцелуев…
Кленовый листочек…
Ах, осень балует
Любовью… без строчек…
Клин же… курсором
ход времени правит…
Тает в просторах
божественной яви…
А осень балует
Любовью… без строчек…
Огонь поцелуев…
Кленовый листочек…
Copyright: Владимир Полуничев, 2017
Свидетельство о публикации 117 102 111 598
Все, словно, сон ушло навечно
Растаял пыл былых страстей
И лишь душа - мой друг сердечный
Все ждет неведомых вестей
И невдомек ей неутешной,
Что безвозвратно ты ушла,
Что время поступью неспешной
Сотрет твой образ без следа
Что жизнь безжалостной рукою,
Как кистью, истиной творя,
Печаль на сердце успокоит,
Уняв безумный бег огня
И только память бесконечно,
Рабою сладостной мечты,
К тебе стремится будет вечно
За светом дивной красоты
он давным-давно, уже не ищет встречи
с ней ни в жизни, ни в просторах интернета.
нет. ему совсем, от этого не легче.
не являются к вопросам всем, ответы.
не теплее, не свободнее, не проще.
не светлее, не понятнее, не выше…
просто-напросто, он ничего не хочет.
просто-напросто, … он никого не слышит…
он не слышит больше, как играет небо,
как поют святые ангелы вселенной…
только в памяти осталась, где-то небыль…
небыль сказочных, счастливейших мгновений…
У ненависти нет
Ни запаха ни цвета,
Религия и та
Ничто
В людском аду.
Есть в ненависти боль
И требует ответа,
Вопрос, кто прекратит
Кровавую вражду?
Болтливость,
Там где страх,
Не объясняет подлость,
У подлости людской
Размыты берега.
Когда убийц за грех
Переполняет гордость,
То кто же даст
Определение греха?
Когда народ измазан
Детской кровью
И смеет блеять
О бестактности судьи,
То кто же объяснит
Тупому поголовью:
Для правды все равны
Чужие и свои…
Мы все одна семья,
В семье не без урода.
Нельзя мириться с тем,
Что среди нас зверье,
Оно как раз
Не требует подхода
И дележа чужое и своё…
Есть те, кто отдает
Безумные приказы,
Так не по-русски,
Против всех
Библейских истин,
И толстосумы,
Что плодят заразу,
Скупая души тех,
Кто злобен и корыстен…
Проклятье им,
Всю ненависть людскую
За их бесчеловечные дела,
За то, что
Растоптали нашу веру,
За совесть и за честь,
Спаленные дотла…
А вы, писаки
Розовых в горошек,
Припудренных
И лживых небылиц,
Стеклянные глаза
Прекрасно отражают
Отсутствие ума
В пустом провале лиц…
Я ненавижу вас,
Лепечущих и жалких,
В вас всё мертво
И в каждом слове мрак.
Молчащий сфинкс
И тот красноречивей
Всех ярых болтунов
И мнительных писак…
Размечталась осень…
Экая пригожая!
Шалунья златовласая,
на тебя похожая…
Заплачет, запечалится,
в перелесок бросится…
Порастреплет косыньки,
ладная, хорошая…
Поманит за рощицу,
соблазнит, увяжется…
Женщина по осени
еще слаще кажется!
Рдеет одинокою,
рябиной - сентябринкою…
Иль калиной - ягодой,
грустною, с горчинкою…
Приобнимет ласково,
опьянит наливкою…
Женщина красивая
рядом, да не близкая…
Не брани красивую,
Не суди нестрогую…
Пожалей студеную,
Без любви не трогай!
Брызнет переспелою
клюквою - брусникою…
Женщины красивые,
что ж вы одинокие…
Облака - кораблики
в море неба синего…
Счастья вам осеннего,
женщины красивые!
Copyright: Людмила Владимирская, 2012
Свидетельство о публикации 112 100 102 407
Печальный берег! Сизые твердыни
Гранитных стен до облака встают,
А ниже - хаос каменной пустыни,
Лавина щебня, дьявола приют.
Но нищета смиренна. Одиноко
Она ушла на берег - и к скале
Прилипла сакля… Верный раб пророка
Довольствуется малым на земле.
И вот - жильё. Над хижиной убогой
Дымок синеет… Прыгает коза…
И со скалы, нависшей над дорогой,
Блестят агатом детские глаза.
1903 - 1906
Спасибо, день! Спасибо, свет!
Спасибо, ласковый рассвет,
Спасибо, солнечный закат,
Нам дней не повернуть назад.
Но утром вновь проснется свет,
Погладит по щеке рассвет,
Растает вмиг ночная тень,
Засветится улыбкой день.
А там и сумерек черед, -
Так день вершит круговорот,
Неповторимая,-ведь в ней
Нет одинаковых двух дней.
У этой женщины в глазах осенний блюз -
Немного грусти под насмешливостью взгляда…
В её годах - всё многоцветье листопада,
Пьянящее и терпкое на вкус.
Всё в этой женщине - неповторимый мир,
Задумчивый, глубокий до предела,
В нём по своим законам правит королева,
Но я бы всё на свете ей простил.
Мне с этой женщиной так нравится молчать,
Ей чьи-то мысли по глазам читать не ново,
Чтит по поступкам человека, ценит слово…
Но душу любит молча изучать.
С ней даже влажность проливных дождей
Отнюдь не кажется унылостью безликой,
в детстве была зима и пушистый снег.
мягкий такой, как пух перелётных птиц.
чистый, прозрачный лёд из замёрзших рек.
пар изо рта и иней, вокруг ресниц.
юность - пьянящий запах ночей весны.
солнца рожденье и торжество тепла.
из приключений-сказок цветные сны,
отсутствие лжи-неправды, обид и зла.
молодость - летний зной на речном песке,
велик, мопед, рыбалка и детский смех,
счастье с удачей крепко, в одной руке,
вечный полёт нирваны и сладкий грех…
ну, а потом, скорей всего вспомню дождь,
музыку с магнитолы - задорный джаз,
след от когтей на шее и тела дрожь …
… и пустоту в отсутствии карих глаз…
… дальше я и загадывать не возьмусь.
нравится мне безумно морская гладь.
ну, а чему бывать, так тому и - пусть…
жив бы остался - будет, … что вспоминать…
Нету снега в горах и на улицах нет,
мокнет снова в тумане холодный рассвет,
и крадётся вдоль серых и скучных домов
день, как мыло простой - без особых примет.
Он белесый, как моль, он кислотный с утра,
он уйдёт-пропадёт, не оставив следа,
и шагреневой кожи последний кусок
я сапожнику пьяному отдал вчера.