Однажды, вдруг, ты станешь взрослым.
Из плена зим прорвавшись в вёсны,
Не всхлипнешь шёпотом: «За что?»,
Просеяв слёзы решетом.
Ползя на свет из Зазеркалья,
Оставишь за спиной скрижали,
Где много слов — «Нельзя!.. Не смей!..»,
А между строк — двуглавый змей.
Плевать на лужи под ногами —
Обратно развернётся камень,
Запущенный в мишень греха…
Устав в сомнениях вздыхать,
Глаза от пелены умоешь
И отвернёшься от помоек.
Потом решительно, взашей,
Прогонишь из своих ушей
Чужие «праведные» речи,
Зуд осуждений человечьих —
Снаружи звон «на злобу дня»…
Бессмысленность в себе кляня,
Встряхнёшься, пёрышки подчистив.
Наряженный в прозрачность истин,
Перешагнёшь внутри — «СлабО?»,
Проснувшись, наконец — Собой.
_____________________ май 2018
Мой добрый друг, я от всех устал,
и рассудительность хоть убей свою.
Я ж благородный,
но как металл:
хожу, ни с кем не взаимодействую.
С одной я думал, что все всерьез,
и что мешало со мной остаться ей?
- Все! это точка, — говорит, — адьес!
а у меня ж (со школы!)
не ладится с пунктуацией.
К чертям их всех! В городах пускай
всем многоцветьем мигают «welcome'ы».
Я в баре с кем-то:
— Тебе вискарь?
да мне бы — чаю и с рафаэлками,
мне от них взять бы, да увильнуть,
прийти к тебе — где откроюсь сразу я.
Ты сядешь рядом,
и смотрит в суть
Всепониманье зеленоглазое.
Copyright: Илья Махов, 2015
Свидетельство о публикации 115011110027
Однажды всё-таки и я спросил у Неба…
Хотя хотелось — каюсь! — много раз.
Терпел я долго, как сухой кусочек хлеба,
Уставшей коркой — без высоких фраз.
Но я спросил Его — без крика, без истерик,
Без всех недоуменных «почему?».
В своём вопросе нЕ был я высокомерен
И знал, что волю Высшую приму.
Спросил — пытаясь от действительности душной
Уйти немного… и понять — «Скажи,
Тебе и в самом деле, Небо, очень нужно,
Чтоб в мире было столько зла и лжи?»
Молчало Небо… как вчера, так и сегодня.
Лишь прятало свой взгляд за облака…
Наверно, надо бы спросить у Преисподней.
Там точный есть ответ наверняка.
______________ апрель 2018
Убежало детство в поле в золотую рожь
Заблудилось в голубой дали
У меня теперь в кармане нож
Я теперь танцую на крови
Я из тех больных тоской собак
Что грызутся сворой по дворам
Для меня любая жизнь пустяк
Сможешь взять мою-отдам.
Затвердело сердце в камень мне любить нельзя
Обручён я с ледяной бедой
Погибать придётся, мне друзья
Принесут в горстях воды живой
Для меня свобода радость птица в вышине
Не поймаешь, не посадишь в клеть
Мир ещё заплачет обо мне
Дайте только время всё успеть
Не о чём жалеть не буду
Я такой как есть
Не прошу прощения не молю
Я свою мальчишескую честь
Чёрной лентой к флагам приколю
Подняв стальные паруса
Уходят в небо корабли
Дрожит холодная роса
На комьях вскопанной земли
СУТЬ ИГРЫ
Любой еврей обязан понимать —
Равно герой, учёный и простак:
Нас предают и будут предавать
Из выгоды, но чаще просто так.
Нас предают за то, что дали мы
Законы, и пророков, и Христа,
Что не берём, как правило, взаймы
И пишем жизнь не с чистого листа —
С того, что начертал могучий Б-г;
Что за Моше отправились в поход,
Что видим мироздания итог
И чувствуем времён извечный ход.
Вс-вышний приоткрыл нам суть игры,
И подарил земли священной пядь.
…А во Вселенной кружатся миры,
Что предстоит потомкам открывать.
Ничего не изменить,
Не вернуть и не исправить,
Остаётся Бога славить
И за всё благодарить.
То, что ниспошлёт судьба,
Будем принимать смиренно…
Жизнь под вечным небом бренна,
И в конце пути груба.
Встав у роковой черты,
Юности рукой помашем,
Улыбнёмся близким нашим,
Перед тем, как сжечь мосты!
Copyright: Михаил Сальников 2, 2018
Свидетельство о публикации 118062404017
ПОСЛЕДНЕЕ СКЕРЦО
Здесь были вампиром разбросаны кости,
Там бес приоткрыл в преисподнюю дверцу,
Смеялся и звал всех желающих в гости
Послушать в его исполнении скерцо,
В, присущей ему, виртуозной манере
На скрипке работы синьора Гварнери.
Бес начал с распевного, сочного lento,
Продолжил allegro: в неистовстве терций,
А также октав и двойных флажолетов
Картины мелькали убийств, интервенций,
И мнилось, как кровь от кромешного Ада
Текла сквозь Шоа до безумья джихада,
И метили в души ракеты и бомбы,
В руинах звучало чуть слышное «амен»,
И те, кто остались, ушли в катакомбы,
Чтоб стать на века земляными червями.
Бес коду закончил одной из каденций,
И «пепел Клааса стучал в моё сердце».
Ложь — химерное создание
и ведёт себя под стать:
затуманит вам сознание,
знает — что и как сказать.
Если нужно — то овечка,
по другому — сразу волк.
Загорится будто б свечка,
но в интригах знает толк.
Агрессивна — спора нет,
но рядится в благородство,
гибок поведения её сюжет —
ложь ведь истины уродство.
Иссякает время, прошлое безлико,
Знобко ходит по земле февраль.
На странице «пять» зависла книга,
Прошлое безлико, но его не жаль.
Мне не жаль, что перекатиполем
Мчится по земле моя душа.
Потому что ей вольнее воля,
Потому что доля хороша.
Открещусь наотмашь от простого
Счастья бабьего и снова в путь.
Со страницы пятой на шестую
Не хочу листок перевернуть.
Яблоки. Розы. Перцы.
Старые рамы окон.
Снова большое сердце
Не уместилось в кокон.
Не закаталось в банку,
Не опустилось в погреб.
Не затянулся ранкой —
Эха последний окрик.
Осень. И чьи-то мысли
Дворник сгребает в кучу.
В небе лучи повисли —
Не уместились в тучу.
Песня. Ничья. Господня —
Вместе с листвой летела.
Чья-то душа сегодня.
Не уместилась в тело.
Storable
…
Кто сможет достать из нас
Монетку со дна реки?
Сквозь медленную слезу
Молчит и блестит она.
Кто вытащит тихий блеск?
Кто вымолвит — береги…
Кто верою для живых
Обратно её вернёт?
Заточены все края…
Пылинки распятых рук…
Возьмется ли что-то во мне
Оттенки запоминать?!
Продолжись и всё здесь оставь,
Так травы идут на косу,
Удушье хватая ртом
Пытаясь «люблю» сказать.
Задышат святой теснотой
На белом углу сквозняки…
Виссоновое «прости»
Излечит немых дотла.
Повальной стигматой строка
У русского языка…
Вновь крестницей ляжет на лист,
Вновь сердцем прижмется к перу.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118012010758
Hic et nunc
…
Тут, и только тут видны имена и буквы…
Тут ты можешь, глядя в глаза свету, молчать…
Обожженный снаружи, весь в царапинах изнутри…
Как непривычен голос без слов…
В бесполезности всего что сказано
Всё удивительное одинаково.
Начертание листа и все его смерти,
Где книга читает книгу, где написан свет или сумрак…
Сейчас бывает всегда и только сейчас.
Времена ясности, где в тишине никогда не звучат ответы, их дают молча.
Потемневшее время присвоено ночью,
Написание ладони горячо скользит по холодному стеклу…
Превосходящая себя в легкости длительность возвращается.
Видеть, писать — изнанка.
Вращение в точке сходства… Как на холстах да Винчи,
Где ничто не отражается в слове «Слово»…
Ветвятся боги…
Всё, что остается — ждать… Всё, что остается ждать, всегда с изъяном.
Фарфор жизни состоит из страха расплавленной материи,
линий на ладони, клавиш свинца…
Порезом неслышным касается трава ветра,
И игла сводит расстояния,
Подпуская ночное небо к корням вплотную… вслепую.
Дыхание, лезвие, полынья под ногами…
В совпадении ветвей и листьев
Детской сепии золото трепещет на лезвии…
Нас всех здесь осенило…
Коснись и услышь.
Терпение терпкого выдано в путь.
До путешествия к ране осталось понять ее смысл.
Тень большего дерева, за ней ребенок —
Из раздела повторений, из графы право выбора…
Недатированное терпение даровано многословием пепла.
Бессмертие в прорезях света заглядывает в кровь
Шум прохладен…
Об эту пору разобьется дрожь,
Отрекаясь от плодов и рождая теплые строки сердца…
Сорванный голос будет молиться на ветру…
Он не забыл для чего приходят вниз,
Но снова и снова им избранно это.
Оттиск перстня Бога… Времена ясности — узор на ладони.
Что двигает строки?
Что двигает ветер?
Кто мог достичь кроме Него?
Помнит ли Он для чего?
Кто ты в Одежде и без нее?
Кто ты пред тем, как заснуть и проснуться?
Тут каждый был дольше своего имени…
Перешивающий имена из лоскутов,
Тут нет ни места, ни смерти…
Считай богов дорогами под ногами небес…
Считай что взамен, а что даром,
Перебирай четки.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118012008839
Gratiam ago
…
И те же руки поднимут перо и слово…
И те же руки изящным вензелем или кляксой…
И те же руки сберегут и отдадут огню строки…
Гори мол, сам поймешь однажды, что те же руки заберут.
И те же руки нежностью к упавшему листу потянутся…
Так просятся слова к звуку,
(словно не можем забыть кого-то или что-то)
Просятся, чтоб ниточки на ладонях сплетать и расплетать…
Разрывается сердце — ибо — не вместить.
Хозяева теней и переводчики сумеречных лиц,
Кроткое тело летящих последних листьев…
Вспомни перед сном все слова осенних ночей…
Благодарение тени и свету…
Она жила еще до меня
Моя Любовь…
Поэзия целует её следы…
Распускаются от касаний цветения слов
Ни с чем не рифмуясь…
Будь блаженна эта чаша
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118012006508
Яркое моё, еще ослепительно рано…
Я уже знаю какой Бог,
Но я еще не пробовал быть им сам.
Этой жизни нас отдают и стирают в памяти дорогу к Дому,
Где у неба на всю нашу жизнь язык плотно прижат к альвеолам…
Звукоряд Красоты и её немота.
Где называем мы всё, что вспомнить не можем попросту — Бог.
Ты еще речи этой не понимаешь.
Ветер часть предложения унес.
Как непривычно новое тело.
Чувствовали ли вы когда-нибудь, что вам тесно в нем?
Чувствовали ли вы когда-нибудь, что вы очень маленький по сравнению с миром?
Самоубийственен и прекрасен мир.
Рожденный для чтения вслепую,
Цитируешь послания… из одного конца земли в другой конец неба.
Медленный рассказ о мгновениях,
Которые другим, не знающим какую цену ты заплатил в пути за этот дар,
Так часто кажутся легкими и простыми.
Медленный рассказ…
Медленно по — белому впадая в тишину Бога.
И пишешь зачем-то «не по-русски»
Не скрывая акцента ослепительно — яркого неба…
Не скрывая ран, что расцвели Любовью…
Где ты уже так много знаешь о Боге,
Но не пробовал еще быть им сам.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации 118021000437
Intemerata
…
Дай Бог чтоб не осталась пустота в нас,
Как последняя возможность.
Где имена не кратны, многосложны,
Где «вспыхнет роза на груди креста»!
И ты, в руках сжимающий ключи,
Елей цветения дарующий в ночи,
Где черно-золотых чернил летели звуки
Слогов повторных и резных
(Без Моисеевых страстей)
Они ступали мощью всей
На хрупкость каждой буквы.
В пылинку намертво связав
Наследный звук скрещенной яви,
Где был замешан алфавит
На девственной бумаге.
Нас не хватило на затмение любви,
Нашим телам внушали равнодушье…
Но между скрещенных неумолимых шпаг
Летела бабочка, и кто-то делал шаг…
Обезоружен.
Одни гримировали нас в скалу,
Другие подавали нас к столу,
С принципиальной тьмой мешая густо.
И был терпеньем стянут ты,
Исконной силой красоты,
Ты в ней стоял,
Стоял обезоружен.
Ты целовал ее в уста,
Горела роза на груди креста…
Под языком дрожала теснота,
И ты был ей единственной
Послушен.
Copyright: Эдуард Дэлюж, 2017
Свидетельство о публикации 117123009271