Мне кажется?
Что Твое тело падало.
От прикосновения ресниц…
Ниц.
«Красиво жить не запретишь!»
Трубят рекламные проспекты.
Ты молода, недавно лишь
Ряды пополнившая секты
Фанатов бога Покупай,
Побольше да и поактивней.
Течет небесная крупа
Через отбеленные бивни.
Из-за нарощеных ресниц
Не видно жизненного взгляда,
Движением китайских ниньзь
На губы нанесешь помаду
И запоешь, как хороша
Погода нынче на Мальдивах
И как чистейшая душа
Таится в теле звездной дивы.
И как готова ты борщи
Варить, а не по клубам шляться,
И как прекрасно факин щит
Житье журнальных декораций.
И что не плохо бы «Пежо»
Тебе на день рожденья справить,
Что предыдущий твой дружек
Должно быть не стремился к славе.
Внимаю сей рекламный движ
Сквозь потребительский скворечник:
Да, ты меня не пощадишь
В борьбе своих противоречий.
Уйду тихонько, без звонка -
Как подобает джентльмену.
Давай, красавица, пока.
До новых встреч всенепременных.
Я предлагаю помолчать дуэтом,
Нам иногда совсем не надо слов.
Звон тишины прочнее всех оков
Удерживает рядом в мире этом.
Не потому, что нечего сказать,
Молчание транслируем по кругу:
Наш диалог - дыхание друг друга
И краткий миг признания в глазах.
Аким
От хобби своего балдея-
Лежу звездой на пузе я.
У нас с диваном из ИКЕА
Диффузия.
…
Всё это в нашем ДНК!
Мы ёпт ни в чём не виноваты!
Нас тянет, сцуко, все века
Назад в деревню! В глушь! В салаты!
…
Сквозь жизнь промчалось много «Заек»,
«Котяток», «Мышек» симпомпотных…
Быльём уж, опта, порастает
КладбИще брошенных «животных».
…
Он говорил: «Ты лучшая!
Сплошной огонь и грация!»
А я кивала кушая.
Пиzди… Пожру хоть…
Санкции…
…
Подмигнув фонариком хрупкой тьме,
он не думал, что всё обернётся так;
но родился свет, обнажая след
на чужих руках, на чужих губах.
На родных губах, на родных руках:
хиромантом стал, изучил ладонь,
по холмам Венеры и островкам
пальцами шагал поперёк и вдоль.
По дорожкам вен доходил к плечу,
кожу мял и жёг, увлекал в кровать.
Нужно было к Северу - шёл на Юг,
чтобы сливы спелые ей сорвать.
Вот она - алтарь, вот она - божок,
у окна стоит в неглиже одном.
Создаёт туман - сигаретный смог,
пепел пляшет хлопьями над ковром.
По неровным стенам, косым углам,
скачет мячик-эхо, стучит по лбу.
На экране пляшет индийский Рам,
а соседи сверху свой ужин жгут.
Но фонарь упрямо кромсает ночь,
(на её ладонях другой, чужой).
Наливает скотч, отрывает скотч,
да смеётся весело над собой.
Съел его глаза - не прозрел ничуть,
съел его язык - не сумел сказать,
не сумел исполнить её причуд,
губы съел - не смог так же целовать.
Как теперь тошнит, как теперь мутит,
кость застряла в брюхе и рвёт кишку.
Только сердце недруга сохранил,
повинуясь мыслям в больном мозгу:
потушил рагу, размолол тимьян,
пальцами вложил в приоткрытый рот.
Говорит - глотай, говорит - ты дрянь,
да запястья крепко в капкан берёт.
Сберегал от слёз - нынче вся в слезах,
он палач и бес, от объятий - хруст.
Из зрачков глядит первобытный страх,
нет на дне любви, невод тянет - пуст.
Поцелуй болезненный и больной,
до открытых ран, до саднящих губ.
Мёртвой тенью рядом стоит другой,
жмётся голым черепом к потолку.
Он решает всё завершить игрой,
медяком звенит, перебрав гроши.
Но монета, прыгнув, встаёт ребром.
Как теперь решить: умереть ей, жить?
Змей кусает хвост, образуя круг,
погасив фонарь, он бредёт впотьмах.
Ничего внутри, ничего вокруг,
только соль и ржа на его губах.
страх по привычке приходит ночью,
как эмигрант на пустой вокзал
и небо, порванное на клочья
танцует танго в твоих глазах.
и звёзды падают глухо в чашку
с какой-то жидкостью цвета зла,
всё то, что раньше казалось важным -
затёрто в памяти добела.
под кожу влезут грехи и слабость
от бесконечно пустой возни.
исчезнет город, вопросы, планы,
и лица тех, кто тебя хранил.
мешаешь яд с ароматом специй,
чтобы приятнее было пить
и бьётся вместо живого сердца
осколок боли в твоей груди.
а где-то в прошлом, в тумане кружев,
твоя качается колыбель
и кто-то очень родной и нужный
поёт про сказочную метель.
страх по привычке срастётся с тенью -
ты прячешь в рваный карман билет.
бродяга дождь на кирпичных стенах
рисует грязью твой силуэт.
необъятные, небесные просторы -
ширь глубин и стайки перелётных птиц.
коридоры… коридоры-коридоры
светлых ангелов и бесов, павших ниц.
непомерные высоты атмосферы,
раскроившие себя напополам …
полумеры… полумеры-полумеры,
в голове моей, совсем нет места вам.
недосяжные, подземные парады
даже, если растворяться в пыл огня,
полуправды… полуправды-полуправды
не приемлю я, прошу простить меня.
небывалые, далёкие вершины,
словно свет далёкой мании во сне
половины… половины-половины …
мне не надо - пишу пальцем на окне
не прикрытые душевные изъяны,
необдуманный шажок за самый край …
за туманом… за туманом, за туманом
слышен голос прилетевших птичьих стай…
Мы часто верим в чудеса.
Порой томимся в ожидании,
Но очень часто небеса
Их не дают нам в наказание
За наши прошлые грехи,
Да и за нынешние тоже,
И пишем мы тогда стихи
О глаз тепле и нежной коже.
Но только нам их не дано
Назвать восторженно своими.
Смеются небеса давно
Над всеми мыслями людскими.
Но только знайте, что, когда
Уже жить, кажется, не можем,
Оно приходит. Иногда
На чудо внешне не похоже.
Не прозевай, не упусти,
И сохрани любой ценою,
И сможешь в жизни обрести
Ты счастье. Иногда одною
Улыбкой вдруг осветит мир,
И жизнь вдруг станет чуть светлее.
Пусть это будет твой кумир,
И пусть душой твоей владеет.
как стекает вода по отвесной скале,
как синица поёт о весеннем тепле,
так идёт тишина по дороге к душе,
но противно и слышать об этом уже,
мне противно, теряясь в догадках, искать
беспокойную душу…
колотит в висках
я вот-вот раскрошусь, распадусь и умру, я едва ли очнусь к золотому утру, я едва ли найду твой нечаянный след, осторожную нежность, чарующий свет, я едва ли найду твой немыслимый шаг
так стучит тишина, что мне больно дышать, что вот-вот испущу свой потерянный дух; испарилась надежда, как ласковый пух. я едва ли припомню родные черты, мне так больно дышать… я не знаю, где ты, невозможно дышать - будто давят свинцом! - я любил тебя так, что смеялась в лицо, я любил тебя так, что распался мой мир
ты осталась сиять,
но с другими людьми
ты просила уйти, думал я, сгоряча, ты кричала: 'нет сил!'. я стоял и молчал, а внутри всё рвалось, бушевала метель - я любил тебя так, что терял в темноте, что в любви оказался ненужным рабом… я люблю тебя так, что смеюсь над собой, я привязан, как парус немой к кораблю…
дорогая, прости,
я люблю
я люблю
Как все-таки загадочна человеческая душа: когда у тебя хорошее настроение, ты готов обнять весь мир, но сколько в человеке таится коварства, когда он зол…
Когда происходят жуткие вещи, люди апеллируют к Богу, мол, почему Он это всё допускает? Ответ прост: Бог уже на земле показывает нам гиену огненную - место, которое будет оставлено Им навсегда.
Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог.
Я фея, ёpt, на зависть бабам-
фактура, юмор, интеллект!
Осталось подобрать с масштабом
Объект.
…
Когда шампАни алко-марта
Резвятся у тебя внутри-
Достань не мешкая сим-карту
Сожри
…
Не откажите чаровнице
В кунице, норке иль песце.
Прикрыть ведь нечем ягодицы
Овце.
Быть может и тебе не спится
В тоскливой позе эмбриона…
Дай только мысли зацепиться-
Локомотивом под уклоном
Несутся вниз, мелькают тени
деревьев,
улиц,
парков,
лестниц,
гостиниц,
номеров,
постелей-
Прелюбодейств людских предвестниц.
Два обнаженных тела в неге
Хохочут всласть над чем-то глупым…
Вот поле в «Битце» в талом снеге…
Скорее, отведите лупу!
-Сотрите! Сжальтесь! Удалите!
Мудрейший истинно сказал:
Чтоб ЯВЬ увидеть в чистом виде
Достаточно закрыть глаза.
так иногда становится худо,
так шахты длинна стальная нить,
что вместе с телом я, кажется, буду
и душу расстрелянную хоронить.
так иногда мечта не похожа
на жизнь, которую падший творит.
как может Он ошибиться? как может?
о, как глубок у колодца крик!