Пока народ бедствует, страну никак нельзя назвать великой. Задиристой и хвастливой - можно.
К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя.
Как прошлогодний снег, вернусь домой.
Я холодом земли давно простужен…
Родители свершили круг земной,
Лишь стая воронья над храмом кружит.
В отцовском доме разведу очаг.
Остылостью пропитанные стены,
Отсветом пламенея, закричат,
И в старых масках вновь запляшут тени.
В душе надлом… Но некого винить
Что у моей судьбы неровный почерк,
И, распустив незримо жизни нить,
Мне снова не смотать её в клубочек.
Схожу в ларёк и горького вина
Куплю, чтоб скрасить вечера усталость.
Хмелея, буду юность вспоминать…
Наверное, вот так приходит старость.
Взгляну в огонь, затем в ночную тьму,
Остановлюсь на думах сокровенных…
Уходит смысл, но главное - пойму,
И смерти нить в иглу судьбы продену.
Тишины звенящий колокол
Всё отчётливей звучит.
Пахнет кофе перемолотый
В тигле стынущей ночи.
Дремлет время, заплутавшее
У затона бытия,
И кружит дымком над чашкою
Грусть нездешняя моя.
Смотрит ночь глазами томными,
Как Даная с полотна,
Стелет сон позёмка волнами, -
Только мыслям не до сна.
Ждать напрасно гостью позднюю,
Мы расстались с ней давно.
Лишь в насмешку, словно гроздьями,
Снег стучит в моё окно.
Горечь с мёдом…
Кружит голову
Хоровод ушедших дней.
Пахнет кофе перемолотый,
Но никто
не стукнет
в дверь.
Два одиночества - не союз,
а лишь ущербные половины.
Пусть в арифметике будет плюс,
когда на минус помножен минус,
но в нашем случае - не судьба.
Простая истина без подвоха.
Твержу, что слабости не раба.
Одной по жизни - не так уж плохо.
И ловко ставлю на «нас» запрет.
Невозмутимость - вторая кожа.
И ты не ищешь мой силуэт
в спешащей мимо толпе прохожих.
Среди вселенского бардака
мы отстояли свою свободу.
Как два зацикленных дурака,
неприручаемых от природы.
Нас, невозможность сойти с ума,
Лишила сладкой и нежной боли.
Для одиночек союз - тюрьма.
Впервые я ненавижу волю.
Будь моим августом и сентябрём.
Будь моей осенью и зимою.
Потанцуй со мной под дождём.
Снегопад раздели со мною.
Будь моим утром цвета зари.
А когда подкрадётся вечер,
Спичкой зажги во дворе фонари,
Приглашая меня на встречу.
Давай ложкой с тобой ковырять облака,
Как пломбир в вафельном стакане.
Будь обязательно! Наверняка!
Будь моим солнцем в кармане.
Будь моим праздником в календаре.
Пусть повседневность бесится.
Будь в каждом августе и сентябре.
Будь в моём каждом месяце!
Шашлык не получится, если не разделать свинью.
этот мир существует покуда в нём будем мы.
я не знаю другого места, где он возможен.
кроме этой квартиры и города, где зимы
ровно столько же, сколько света
и сладкой дрожи…
удивительно просто. отчаянно хорошо.
к описанию счастья подходит любое слово.
я не знаю, зачем так вышло. но ты пришёл.
как судьбу не меняй,
я бы выбрала эту
снова.
ту, где ты со мной рядом - в одном бесконечном «да».
//
знать, что ты остаешься (вне времени и погоды).
я не верю в плохие сказки про «навсегда».
потому загадаю нежность к тебе
на годы.
Сочинять цитаты правильнее будет зимой: и голова соображает лучше, и читателей больше.
Никакая слава, никакое величие человеческое не сравнится никогда с тихим, семейным счастьем.
Все дела свои свершив,
Поставлен нынче на довольствие,
И, немало согрешив,
Получил все удовольствия!
вот такими мы выросли, Боже, смешно и горько,
время мчится кометой огненной по кольцу.
нам пока что дают половину прожитых только,
остальное уже читается по лицу,
и попробуй сотри, не стирается пыль прощаний…
мы учились прощать, да не вышло того почти.
у меня в рукаве припрятано заклинаний
от бессонницы, сыпи, черновой пустоты,
что внутри разливается вакуумом еженощным -
если долго молчать, то и стон угодит в молву.
когда всякий приход становится слишком мощным,
растекаемся медной праною по ковру,
ищем мудрости, крова, сладости и покоя,
я его отыскала, так и живу, любя.
и, наверное, жизнь моя не такого кроя,
как бы небу хотелось, Боже, скажи, что зря,
зря о том говорить, не посыпется с неба манна.
мы становимся больше, может сокрыта суть
в том, что мира для нас теперь нестерпимо мало?
вот таким мы выросли, Боже,
не обессудь.
у подъезда - бабульки в тапочках.
я с балкона смотрю на мир.
лето в Питере - «сказка» та ещё.
это где-то - сандал и мирт,
ветер пахнет свежо, вербеново,
или пряно и горячо,
на одном языке с берберами
все молитвы их перечёл.
у меня снова грудь прострелена,
(не предвидела, не смогла)
белой ночью подсело зрение.
- под лопаткой торчит стрела.
ливень, в сорок ветров обёрнутый,
стал усталым, больным и злым.
- мои крылья порывом сдёрнул, и
они жалки и тяжелы.
средство есть лишь одно от памяти,
- завернуться в мохнатый плед
и сидеть, как дурак на паперти,
долго. - сердцу покуда тлеть.
и болеть Им, не как с прикрасами
в Голливуде, - а ля perfect.
- матерясь, и с глазами красными,
от тоски почти подшофе.
скотчем склеивать, не сдаваться ей,
выть от ужаса на звезду,
пока вся эта котовасия
из меня вышибает дух.
и под утро, вздыхая солоно,
сонно щуриться на маяк,
где в мученьях и в пятнах солнечных
умирает любовь моя
твоим именем в каждом слове расписав всю свою тетрадь, я пытаюсь тебя не помнить, но умею лишь вспоминать. вот читаю: про Канта, Ницше, вот готовлю себе обед… почему так нелепо вышло? ты не вспомнишь моих примет, не заметишь на остановке, не махнешь робко головой, я рисую без остановки взгляд смущенный и строгий твой, представляя улыбку, голос, увожу вверх изгибы губ, ты, конечно, не помнить можешь, я, конечно же, не могу; только рвать на клочки страницы, только комкать в руках тетрадь, я с тобой не могу проститься, я не в силах тебя забрать, ты рождаешь во мне живое, ты во мне убиваешь всё и играешь со мной до боли в игры «холодно-горячо», мне искать тебя в подсознанье, в каждом встречном и в голосах, мне свою ненавидеть память, мне любить тебя просто так. я пишу вместо скучных лекций твоё имя в полях листа, это было не лучшим средством - повторять его больше ста, это было моей ошибкой - искать поводы и предлог, полюбить тебя - было слишком, не любить тебя - как бы смог? эта слабость меня покинет, если только смогу забыть. но кем буду без этой силы?
кем смогу без тебя я быть?
Снизу вверх сквозь ошибки и боль,
Превращая их в мудрость и опыт.
Шаг за шагом идёшь за мечтой,
Отметая всех критиков ропот.
Сквозь кураж, нарциссизм и понты,
Избавляясь от масок и фальши,
Поднимаешься истинный ты
Снизу вверх. Чуть мудрее и старше.
Сквозь предательство, подлость и зло,
От людей избавляясь ненужных,
Ты ценить начинаешь добро,
Познаёшь ценность истинной дружбы.
Сомневаясь в красивых речах,
О минутную страсть обжигаясь,
Понимаешь, любовь не в словах,
Лишь в поступках её узнавая…
И не нужно быть лучше других.
Снизу вверх поднимаясь всё выше,
Думай лишь о ступенях своих.
Нужно быть лишь себя лучше, слышишь!