прошу, давай с тобой уедем туда, где с вереском пурпурным играет прытко вольный ветер и, заливаясь перламутром, красой одаривает небо, вода становится зеркальной [сольются воедино небыль, цветная сказка и реальность].
покинем вместе город этот, на поезде умчавшись скором. давай устроим мини-лето наперекор всем злым законам суровой осени, и будем всесильны, радостны, свободны, ведь мы с тобой родные люди, и что нам ворох дней холодных, когда мы можем всё придумать и поменять, как пожелаем? искореним печаль, угрюмость и сделаем местечко раем, где будем освещать улыбкой друг другу верную дорогу, учиться на былых ошибках, надёжной в бедах став подмогой, а заливаться звонким смехом да босиком бежать по лужам - прекрасной будет нам утехой.
и знай, что ты мне очень нужен.
и в рамках созданного мира, бесспорно, воцарит надежда, любовь послужит ориентиром и станет лучше жизнь, чем прежде - исчезнут прочь все угнетенья; мы станем ближе, будем даже болтать без капельки стесненья о том, что сильно-сильно важно, сидеть бок о бок на рассвете, ловя руками бесконечность.
давай скорей с тобой уедем,
чтоб стать счастливыми
навечно.
ты хватаешь меня за руку и уводишь в осенний день.
поглощаешь собой всю скуку, обращаешь обиды в тень
от сбежавшего быстро лета, от оставленных в прошлом снов -
берешь краски другого цвета и рисуешь опять любовь…
и считаешь меня хорошей, пусть порою творю я бред:
прогибаюсь под тяжкой ношей, хоть давно ее вовсе нет;
и молчу так упрямо, долго, даже если душа в огне -
тебя редко бывает много, но частичка всегда во мне.
знаешь, милый, я вряд ли стану идеальной тебе женой.
это будет немного странным: добровольно убрать покой,
и на смену ему взять бурю из эмоций, интриг, безумств -
но не хочешь искать другую. с головой ушел в омут чувств.
я не буду смотреть часами, улыбаясь, тебе в глаза
и не стану бросать словами, что заставят идти назад.
посылаю себе проклятья и пытаюсь сбежать под лед…
увлекаешь в свои объятья и с улыбкой ведешь вперед.
Глоток воздуха, воды или свободы оценивается только один раз в жизни по-настоящему.
Истина оказалась такой избитой, что на нее было страшно смотреть…
прикасаюсь губами…
в мыслях - ты мой.
даже запах и тот…
до боли родной
Лучше не переставать учиться, чем, не переставая, учить.
Звони, любимый, мне, звони…
С лучами первыми рассвета
ты в трубку нежность мне вдохни
и дай услышать звуки лета.
Услышу, как гудят шмели,
перед дождём ища укрытье,
и яблок стук, что до земли
летят с поклоном в челобитье,
услышу сухостоя треск,
свой век отживших чудных яблонь,
воды холодной быстрый всплеск,
что в ночь в колодезе озябла,
услышу, как дворовый пёс
клянёт кота, охрипнув вскоре
и, как смеёшься ты до слёз,
коту отдав победу в споре.
Я буду слушать и молчать,
пытаясь уловить все звуки,
а, попрощавшись, снова ждать
твоих звонков моей разлуки.
Ты пил когда-нибудь осенний чай,
настоянный по всем канонам осени,
когда с её согласья в дивный рай
идёшь по краешку широкой просеки.
Там янтаря прозрачность - каждый плод
и аромат корицы голову дурманит,
и огненной листвы весёлый хоровод
тебя тихоньким шелестом поманит.
А после да, тот самый дивный чай,
секрет которого раскроют лишь влюблённым,
и сколько ноток сладких не вдыхай,
а всякий раз ты будешь удивлённым
тем послевкусием, желанием, испив,
почувствовать и терпкость, и горчинку,
простив великодушно мой порыв,
подбросить в чай тебе тоски моей крупинку.
Дождей косых кривые нитки,
приняв рябиновку на грудь,
ещё усердствуют в попытке
неровной стёжкой обмануть.
Забыв о чём просила осень,
в ковёр вшивали грусть свою
и проступающая просинь
сменила листьев желтизну.
И горечь принятой настойки
видна пожухлостью на ткани -
открыв кружок шитья и кройки
чудили мастера по пьяни.
Я нанижу на солнца луч
свой сон, с любимым в главной роли,
и кофе, что зерном пахуч,
пока его не намололи,
и потягушки у окна
трёхцветной вредной, старой кошки,
разноголосие двора
и ссору птиц, в борьбе за крошки,
и дня безоблачную даль,
и лист, прибитый ветром к раме,
и накатившую печаль,
по рано так ушедшей маме,
и свет вечерних фонарей,
и день седьмой луны растущей,
звонок того, кто всех нужней
и застегну аграф хитрющий.
К слову о закончившимся лете…
Пусть хорошим будет настроенье,
Не встречайте
осень дымом сигаретным,
А встречайте чаем и вареньем.
Время - завернуться в одеяло
И вдохнуть бодрящий воздух утром,
Этого всего так не хватало…
Осень - в сотню тысяч раз уютней.
Ласковей рассвет, нежнее солнце,
Пахнет листьями, костром, ванилью,
В ожиданьи сердце чаще бьётся,
Сердце бьётся… отрастают крылья.
К слову о закончившемся лете…
Смысла нет в надуманной печали.
Улыбайтесь,
время счастье встретить.
Осень - идеальное начало.
Я помолюсь за то, чтоб долго жил.
Пусть без регалий, но с обычным счастьем.
Которое заполнит жизни смысл.
пусть даже без меня… и моего участия
Из мыслей гениальна та, что станет навсегда глубокой
Через две точки, - опоры и зрения, - проходит черта характера.
Реализуя взрослые фантазии, не теряйте детского восприятия действительности.
Листвы опавшей мягкая постель
и небо, как экран с седыми облаками
и загулявший в поздних астрах шмель,
ещё не пуганный ночными холодами,
и ветер, как в немом кино тапёр,
лишь на ему известных инструментах,
играет в полутоне ля-мажор,
придуманную музыку в фрагментах.
И всё так гармонично и легко,
быть может, я напрасно так печалюсь -
нет, мне шмеля не бросить одного
и на второй сеанс, пожалуй, я останусь.
Осколками разбитых отношений
кромсают всё, что раньше берегли
и изощрённостью взаимных обвинений
врагов заклятых даже превзошли.
Летят в костры ненужности признанья,
событий даты и традиций шик,
и ужас обоюдного кривлянья
не посещает бывших ни на миг.
Не дорого, не свято и нет смысла
цепляться за соломинку любви,
когда она над пропастью зависла,
кидающих друг в друга визави.
Пусть догорит, к чему вам головёшки
ненужною надеждой воскрешать…
С протянутой не стойте при делёжке
и гарью долго незачем дышать.