не все, что говорят, бывает истиной…
не все, что пишут, бывает правдой…
вся история жизни это незаконченный роман времени…
История жизни учит нас добивать врагов и не отрекаться от друзей, соблюдая эти простые правила, можно было бы избежать повторяющихся политических проблем.
вся история жизни людей - ветер перемен…
Как по капельке крови или слюны можно узнать почти всё о здоровье, генотипе человека, так и…
роман об одном человеке может как воронка втягивать в себя водоворот событий и лиц его семьи, знакомых, поколения, народа, эпохи…
8 августа 1941 года при попытке прорыва из окружения был тяжело контужен и взят в плен генерал-лейтенант
В день гибели
Дмитрий Карбышев родился 26 октября 1880 года в семье военного чиновника. Повзрослев, он твердо решил продолжать военную династию: и дед, и отец были военными. Так он оказался в Сибирском кадетском корпусе, в котором пришлось обучаться за плату. Дело в том, что старший брат Дмитрия, - Владимир, за участие в революционном движении, был исключен из Казанского университета и арестован. Так семья попала под надзор полиции, и именно это обстоятельство не позволило Карбышеву обучаться за казеный счет.
Клеймо «неблагонадежного» не помешало Дмитрию Михайловичу блестяще окончить обучение в кадетском корпусе и поступить в Николаевское инженерное училище.
Талант Карбышева проявился еще в ходе Русско-японской войны: укрепление позиций, установка средств связи, наведение мостов. Тогда же, в ходе войны он стал участником Мукденского сражения. В 1906 году молодого поручика за свободомыслие увольняют в запас. Правда, ненадолго - всего через год он вернется на службу и станет командовать ротой в саперном батальоне.
После окончания Николаевской военно-инженерной академии, уже штабс-капитан Карбышев будет направлен в Брест-Литовск, где примет участие в проектировании и строительстве фортов легендарной Брестской крепости.
Вскоре начнется Первая Мировая война. Карбышев будет сначала дивизионным инженером, затем начальником инженерной службы, примет участие в штурме Перемышля и в легендарном Брусиловском прорыве.
Вскоре произойдет революция после которой в декабре 1917 года
К началу сороковых годов он становится одним из виднейших военных инженеров в мире: строительство десятка укрепленных районов, Забайкальского плацдарма, почти сотня научных трудов по военно-инженерному искусству и звание доктора военных наук.
Великую Отечественную войну генерал Карбышев встретил на западной границе, - там он работал над созданием оборонительных сооружений. По каким-то причинам эвакуировать генерала не успели, и Карбышев оказался в окружении. Как настоящий боевой офицер он примет единственно верное решение о прорыве с боями к своим.
8 августа генерал-лейтенант
Еще до начала войны гитлеровцы внесли Карбышева в список тех, кто может оказаться полезным Третьему Рейху: они были уверены, что бывший офицер царской армии оказался среди большевиков чуть ли не по принуждению.
Вскоре началась долгая и изощренная обработка: сначала был офицерский концлагерь в Хаммельбурге, потом долгие беседы, которые вел полковник Пелит, - его бывший сослуживец, с которым они строили Брестскую крепость, и одиночная камера в одной из Берлинских тюрем.
Карбышеву предлагали, все, что только могли придумать: освобождение из лагеря, переезд на частную квартиру, богатое вознаграждение, собственная лаборатория, звание генерал-лейтенанта вермахта. Такое отношение объяснялось просто - изначально именно Дмитрий Михайлович должен был возглавить Русскую Освободительную армию.
На все эти предложения генерал ответит: «…мои убеждения не выпадают вместе с зубами от недостатка витаминов в лагерном рационе. Я солдат и остаюсь верен своему долгу. А он запрещает мне работать на ту страну, которая находится в состоянии войны с моей Родиной». После этого гитлеровцы поняли, что продолжать дальнейшую работу с Карбышевым бесполезно.
Сразу после этого начнется страшное путешествие по концлагерям.
В каждом лагере он становился лидером сопротивления врагу, а его стойкость и мужество придавали сил каждому из находившихся рядом с ним.
…18 февраля 1945 года гитлеровцы загнали в душевую группу заключенных, в которой был и Дмитрий Михайлович. Обреченных на смерть людей заставили раздеться и стали поливать ледяной водой, после чего выгнали во двор, где продолжили истязание. Генерал успел обратиться к тем, кто должен был разделить с ним ужасную смерть: «Бодрей, товарищи! Думайте о Родине, и мужество не покинет вас!»
Уже после войны генерал-лейтенанту Карбышеву будет присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно), а на территории бывшего концлагеря откроют памятник, на котором высекут надпись «Дмитрию Карбышеву. Ученому. Воину. Коммунисту. Жизнь и смерть его были подвигом во имя жизни».
111 лет назад 15 февраля 1906 года родился автор легендарной «Моабитской тетради» Герой Советского Союза Муса Джалиль
В 1944 году он, как участник антифашистского Сопротивления, был казнён в тюрьме Плётцензее в Берлине.
Муса Мустафович Залилов (Джалилов) родился в деревне Мустафино Оренбургской губернии (ныне Мустафино, Шарлыкский район, Оренбургская область).
В 1931 году закончил литературный факультет МГУ имени Ломоносова, работал в советской печати.
В 1941 году был призван в Красную Армию. В звании старшего политрука воевал на Ленинградском и Волховском фронтах, был корреспондентом газеты «Отвага».
Во время Любанской наступательной операции 26 июня 1942 года у деревни Мясной Бор Муса Джалиль был тяжело ранен в грудь и попал в плен.
После излечения в лагерном госпитале он вступил в, так называемый, легион «Идель-Урал», который фашисты начали формировать из лиц татарской национальности. Но Муса сделал это с целью продолжения борьбы с фашизмом. Вскоре он организовал среди легионеров подпольную группу, которая устраивала побеги военнопленных, но главной своей целью имела подготовку восстания при переброске легиона на фронт.
Когда первый из сформированных батальонов легиона «Идель-Урал» был направлен в Витебск, там 21 февраля 1943 года вспыхнуло восстание: более 500 легионеров покинули расположение части и с оружием в руках присоединились к белорусским партизанам. Аналогично действовали подготовленные Мусой Джалилем подпольщики и в других батальонах.
Гестапо начало расследование причин массовых переходов легионеров на советскую сторону. В августе 1943 года Джалиль и большинство членов его подпольной группы были арестованы. Причем за несколько дней до уже подготовленного восстания военнопленных. За участие в подпольной организации Муса Джалиль был казнён на гильотине 25 августа 1944 года в тюрьме Плётцензее в Берлине.
После войны Муса Джалиль посмертно обвинялся органами госбезопасности в измене Родине и пособничестве врагу.
С 1946 года в разные советские инстанции стали поступать блокноты со стихами Джалиля, написанными в фашистских застенках и чудом сохраненные военнопленными. Все бывшие узники свидетельствовали о подпольной деятельности Мусы в плену.
Из стихов собралась так называемая «Моабитская тетрадь», которая попала в руки известному писателю Константину Симонову. Он организовал перевод стихов Джалиля на русский язык, опубликовал некоторые из них вместе со своей статьей, в которой убедительно доказал, что Муса не предатель, а героический борец с фашизмом в условиях плена.
В 1956 году Муса Джалиль посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии.
Вот несколько строф из «Моабитской тетради»:
Мои песни
Сердце с последним дыханием жизни
Выполнит твёрдую клятву свою:
Песни всегда посвящал я Отчизне,
Ныне Отчизне я жизнь отдаю.
Песня меня научила свободе,
Песня борцом умереть мне велит.
Жизнь моя песней звенела в народе,
Смерть моя песней борьбы прозвучит.
О героизме
Знаю, в песне есть твоей, джигит,
Пламя и любовь к родной стране.
Но боец не песней знаменит:
Что, скажи, ты сделал на войне?
Встал ли ты за Родину свою
В час, когда пылал великий бой?
Смелых узнают всегда в бою,
В горе проверяется герой.
Бой отваги требует, джигит,
В бой с надеждою идет, кто храбр.
С мужеством свобода что гранит,
Кто не знает мужества - тот раб.
…Если кровь твоя за Родину лилась,
Ты в народе не умрешь, джигит.
Кровь предателя струится в грязь,
Кровь отважного в сердцах горит.
Умирая, не умрет герой -
Мужество останется в веках.
Имя прославляй свое борьбой,
Чтоб оно не молкло на устах!
Со временем и записная книжка становится документом личной истории.
Не случись революции, Александр Васильевич Колчак, несомненно, стал бы гордостью России как полярный исследователь, ученый, флотоводец… (Об арктической экспедиции, которую совершил
Он родился в 1874 году близ Петербурга. Его отец,
С 1888 по 1894 год Александр Колчак - в морском Кадетском корпусе, затем четыре года - на кораблях Тихоокеанского флота. Адмирал Цывинский так характеризовал молодого моряка: «Необычайно способный, знающий и талантливый офицер; обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, хорошо знал лоции всех морей, историю почти всех европейских флотов…»
Весной 1899 года известный полярный исследователь
Весной 1902 года Толль с небольшой группой решил пробиться как можно дальше на север, опять же на собачьих упряжках. Группа ушла и пропала. Когда экспедиция вернулась в Петербург, Колчак выразил готовность снова идти во льды на шлюпках, а затем на собаках, чтобы разыскать следы группы Толля. В августе 1903 года после долгих мытарств Колчак и его спутники добрались до Земли Бенетта, нашли склады, заранее оставленные для Толля, нетронутыми. Стало ясно: Толль погиб.
Когда Колчак прибыл в Иркутск, пришло известие о войне с Японией. Он тут же направился в Порт-Артур. Командовал миноносцем, затем батареей морских орудий в крепости. Раненый и тяжелобольной, Колчак оказался в японском плену. Вернулся в Россию весной 1905 года. Его наградили орденами и золотой саблей с надписью «За храбрость».
России, потерпевшей поражение в японской войне, необходимо было срочно восстановить и модернизировать флот. И Колчак много делает для этого, работая в Морской академии и Морском генштабе. В то же время он пишет и публикует труды, в которых обобщает результаты своих полярных экспедиций. Наблюдения, сделанные Колчаком на «Заре», стали основой для фундаментальной работы: «Лед Карского и Сибирского морей». Поразительным образом Колчак предвидел глобальную картину дрейфа льдов в Северном Ледовитом океане. Он предсказал, что кроме общего движения с востока на запад существует еще круговорот по часовой стрелке с центром около полюса относительной недоступности (точки, равноудаленной от северных пределов Земли). Блестящую гипотезу через полвека подтвердили траектории движения советских и американских дрейфующих станций. Это лишь одно из его наблюдений.
В 1909 году Колчак отправляется с Балтики в свои последние экспедиции: во Владивосток, а затем - к мысу Дежнева. современники признают его выдающимся исследователем Севера. Моряки называли «Колчак-Полярный».
*
Мировую войну Колчак встретил на Балтике. Здесь он проявил себя как выдающийся специалист по минному делу. Созданная им система расположения минных полей надежно защищала морские базы и боевые корабли от возможных атак германских подводных лодок. Летом 1916 года Колчака произвели в вице-адмиралы и назначили командующим Черноморским флотом. Тогда его принял царь в своей Ставке, в Могилеве. А в начале марта 1917 года монархия в России пала.
Непререкаемым авторитетом и умелыми действиями Колчак довольно долго удерживал свой флот от революционного развала. Во всяком случае, то, что происходило на Балтике, на Черное море не проникало. Однако постепенно революционная пропаганда увлекла и черноморских «братишек». Затем произошел конфликт Колчака с Севастопольским советом, заявившим о намерении контролировать приказы командующего флотом. Колчак такое принять не мог. Стоя на мостике флагманского корабля, он демонстративно бросил адмиральскую саблю в море, сложив с себя полномочия, которые ни с кем не собирался делить.
В начале июня Колчак прибыл в Петроград, где правые силы уже искали лидера, способного возглавить борьбу за установление в стране «сильной власти». Ставку делали и на Колчака. Правые газеты выходили с огромными заголовками: «Адмирал Колчак - спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку!». Имеются некоторые свидетельства, согласно которым Временное правительство и, в частности, Керенский посчитали лучшим решением отправить на время Колчака в США - в качестве морского специалиста. Так или иначе, но в августе 1917 года в сопровождении нескольких морских офицеров Колчак через Англию отплыл в Америку. Там он провел около двух месяцев: побывал в американских военно-морских училищах, участвовал в маневрах американского флота… В октябре настал срок возвращаться. 16 октября Колчака принял президент США Вильсон, а 20-го он выехал в Сан-Франциско, откуда уходил во Владивосток японский пароход «Карио-Мару». Перед самым отъездом Колчак получил телеграмму из Петрограда с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от Кадетской партии. Он согласился. А вскоре пришло сообщение: большевики, совершив переворот в Петрограде, взяли власть. Тем не менее Колчак возвращается в Россию. Уже в Японии он узнал, что большевики ведут переговоры с Германией о мире, и расценил сей шаг как предательство интересов России, в которой отныне не видел себе места. Он подает прошение принять его на английскую военную службу и получает назначение на Месопотамский фронт. Судьба, однако, готовила ему совсем иное…
*
На Дальнем Востоке концентрировались русские антибольшевистские силы, поддерживаемые бывшими союзниками России. И в Англии, видимо, решили: Колчак - именно та фигура, которая может их возглавить. В апреле 1918 года он прибыл в Харбин. Но добиться единства действий русских не удавалось: слишком амбициозными были русские политики, генералы и атаманы. Да и каждый из союзников (англичане, французы, американцы, японцы) вел здесь свою политическую игру. Колчак уехал в Японию и вернулся на Дальний Восток только в сентябре того же года, когда политическая обстановка в России круто изменилась: летом 1918 года власть большевиков на огромной территории от Волги до Приморья была свергнута. Это произошло с помощью Чехословацкого корпуса. Возникшие здесь эсеровские правительства в конце сентября объединились. Избранная Всероссийская директория во главе с эсером
Колчак, однако, не намеревался оставаться в Омске. Он стремился на юг России, в Добровольческую армию, к генералу Алексееву, в котором признавал Верховного главнокомандующего. Но в начале октября стало известно о смерти Алексеева. Омские политические деятели и военные уговаривают Колчака остаться в Сибири, принять пост военного министра правительства Директории. И Колчак не уехал.
В армии многие монархически настроенные офицеры и генералы только «терпели» проэсеровскую Директорию, лелея цель установить военную диктатуру. Именно они стали главной силой заговора и переворота, свергнувшего 18 ноября 1918 года Директорию. Есть сведения, что союзные представители в Омске поддерживали «переворотчиков». Участвовал ли в заговоре Колчак? Никаких документов по этому поводу нет. Сам он впоследствии, на допросах, отрицал свое участие. Так или иначе, но власть вручили Колчаку, произведя его в полного адмирала и провозгласив Верховным правителем России.
Много позже, в белой эмиграции, высказывались мнения, что шаг оказался ошибочным: Колчак осенью 1918 года не представлял собой ту силу, которая требовалась Гражданской войне и борьбе с большевизмом. Гучков, например, писал: «Совершенно разбитым, надломленным, потерявшим самообладание забрался он на ту высоту, на которой как раз требовались те высокие качества, каковыми он обладал в предшествующий период». Это, пожалуй, крайнее мнение. Но и другие считали: тогдашний Колчак - полководец и особенно политик - действительно мало соответствовал той огромной роли, которую должен был играть.
*
Колчак заявил о своей цели - искоренение большевизма по всей России. Когда это произойдет, он созовет Национальное, или Учредительное, собрание. Но, конечно, не то, которое «запело Интернационал и было разогнано матросом». Кстати, судьба членов этого Учредительного собрания (а многие его эсеровские депутаты, спасаясь от большевиков, оказались на территории, подконтрольной Верховному правителю) сложилась, пожалуй, более трагически, чем при большевиках: учредиловцы подвергались гонениям, а некоторые из них, арестованные в Омске, в декабре 1918 года были бессудно расстреляны на берегу Иртыша. Произошло это злодейство не по приказу Колчака, а явилось «самодеятельностью» определенной части офицерства. Свершившаяся трагедия еще и еще раз подтвердила, что в тех условиях, в которых пребывала тогда Россия, ни о какой демократии не могло идти даже речи.
По мере успехов армий Колчака, а они, достигнув Урала, уже подходили к Волге, почти все региональные белые правительства признали его Верховным правителем России. В Омске с нетерпением ждали, когда Колчака официально признают антантовские союзники. Но признания так и не последовало. Военное счастье изменило Колчаку: на своем Восточном фронте красные начали успешно наступать. Этим воспользовались временщики и просто бесчестные люди. Их было немало в окружении адмирала, да и в Омске правила мафия хищников и коррупционеров. «Людей, - в отчаянии взывал к окружению Колчак, - дайте, дайте мне людей!»
Уже к осени 1919 года омская власть вела войну фактически на два фронта. С запада наступала 5-я Красная армия, на востоке, в тылу, разгоралась партизанская война, руководимая эсерами. В ноябре 1919 года правительство, а за ним и Колчак покинули Омск. Но когда поезд Верховного правителя подходил к Иркутску, оказалось, что город уже в руках Политцентра - органа, совместно созданного эсерами, меньшевиками и большевиками. Чехи и союзники стремились теперь только к одному: поскорее эвакуироваться из России…
По соглашению, заключенному между представителями союзников и Политцентра, Колчак и находившийся при нем золотой запас были переданы Политцентру, а он, со своей стороны, обязался обеспечивать движение союзных и чешских эшелонов на восток. В окружении Колчака возник план ухода в Монголию. Но уходить, как оказалось, было не с кем: личный конвой «таял» на глазах. Последнее, что оставалось, - переодеться в солдатскую шинель и затеряться в одном из чешских эшелонов. Колчак отверг такой план.
15 января 1920 года чехи его арестовали и передали Политцентру. Чрезвычайная следственная комиссия Политцентра начала допросы, и пока они шли, власть в Иркутске перешла к большевистскому Временному революционному комитету - ВРК. Тем временем к Иркутску приближались сохранившие боеспособность части колчаковской армии под командованием генерала Войцеховского. Они выдвинули ультиматум: если им выдадут Колчака, они обойдут Иркутск. Находившаяся в одной тюрьме с Колчаком его гражданская жена
Кто отдал приказ о расстреле Колчака? До последнего времени считалось - Иркутский ВРК. Лишь относительно недавно стала известна записка Ленина заместителю председателя Реввоенсовета республики
Неизвестно, однако, когда записка была написана. По одним данным, в январе 1920 года, по другим - в феврале, после расстрела Колчака.
*
…Ночь на 7 февраля 1920 года. Стылые Ангара и ее приток Ушаковка. Огневой залп. Лед и огонь. Всплеск черной воды в проруби.
Но был еще эпилог. В мае 1920 года в Омске состоялся трибунал, судивший 23 захваченных красными колчаковских министров и высокопоставленных чиновников. В помещении, где происходили судебные заседания, висел плакат: «Восставший трудовой народ ищет не мести, а справедливого суда». Четверо бывших министров были приговорены к расстрелу, другие - к различным срокам лишения свободы: от 5 лет до пожизненного заключения. Приговоренные к расстрелу направили в Москву - Ленину, Троцкому и Калинину - прошения о помиловании. Они обещали честно служить советской власти и просили «дать хотя бы надеяться послужить когда-нибудь объединяемой и возрождаемой вами России». Ответ задерживался. Тогда председатель Сибревкома Смирнов потребовал «срочно разрешить вопрос», указав мнение ревкома: «Четверо должны быть расстреляны…»
Беспощадное время. Жестокие, суровые нравы. Суров был и председатель Сибревкома Смирнов. Разве мог он тогда думать, что и ему придется писать прошение о помиловании. Случилось это в 1937 году
история жизни это учебник для будущего,
который не хотят читать современники…
и никогда не будут…
история жизни каждого это история любви…
Кто не интересуется историей, тот останется болваном.
ДЕТСКИЕ МЕЧТы
«Юра-Труба» - такая кличка приклеилась к будущему легендарному диктору еще в детстве.
Его густой голос было слышно из соседнего двора.
Мальчишки уважали его, а соседки использовали как мегафон: просили Юру позвать домой своих загулявшихся сорванцов.
И несколько кварталов слышали раскатистое Юрино:
- «Ва-ася, домой!»
Он родился в 1914 году во Владимире.
Мать его, Мария Юльевна, была домохозяйкой, а отец, Борис Семенович, служил в артели портным.
Обычная еврейская семья, не особенно религиозная. Юра пел в хоре.
Был, конечно же, любимцем своего руководителя, солистом. Но родители мечтали, что сын станет инженером.
Только вот сын решил по-другому.
В 17 лет юноша твердо заявил: хочу быть артистом. Провинциальный паренек мечтал о славе и отправился вместе с товарищем в Москву.
Но приемная комиссия киноинститута не восприняла всерьез двух юных провинциалов с характерным окающим владимирским говорком.
Позже Левитан смеясь вспоминал, что явился на прослушивание в «модной» футболке с нарисованными шнурками на груди и… спортивных штанах.
Комиссии абитуриенты не понравились.
Мальчики попробовали было прорваться в кинотехникум, но и там не понравился их неистребимый провинциальный говор. Казалось, надежды рухнули.
Ребята вернулись домой.
И тут кому-то из них попалось на глаза объявление: на московское радио набирали дикторов.
Левитану уже указали на его резкий говор, но он решил идти до конца.
Снова взял билеты в столицу.
Судьбу будущего диктора решил великий актер Василий Качалов, оказавшийся в отборочной комиссии.
Не смутили мхатовского артиста ни растянутые спортивные штаны мальчишки, ни его говор.
Едва только раздался уникальный бархатный голос Юры, как Качалов воскликнул:
- «Вы приняты!»
Левитана зачислили в стажеры Радиокомитета.
Правда, к работе диктора его занятия имели весьма отдаленное отношение: юный стажер разносил коллегам кофе и бутерброды, разбирал бумаги.
Но не сдавался.
Ростислав Плятт, который также был в числе принятых Качаловым стажеров, потом вспоминал:
- «Нам всем было ясно, что Левитана приняли как материал, подлежащий основательной обработке.
Но прошло немного времени, и в нем обнаружилась черта, не сочетавшаяся с его мальчишеским видом и легкомыслием, - огромное трудолюбие.
Он буквально вгрызался в работу. Кончив занятия со своими педагогами, он никуда не уходил и оставался в помещении Радиокомитета с утра до вечера.
И всегда был чем-то занят.
То в пустой студии делал заданные ему упражнения, или, примостившись где-нибудь в углу, что-то запоем читал.
То забегал в дикторскую и жадно вслушивался в разговоры старших, а то вдруг бросался помогать звуковикам в переноске какой-то тяжести.
А бывало, бежал в буфет принести кому-то бутерброд… Словом, он врастал в радиобыт, дышал воздухом радио, и неясно было, есть ли у него своя собственная домашняя жизнь».
СЧАСТЛИВАЯ БЕССОННАЯ НОЧЬ
Он занимался в любую свободную минуту, засиживался до поздней ночи, стремясь избавиться от назойливого акцента.
И вот, наконец, удача: юноше поручили начитать статью из газеты «Правда».
Так в то время передавали материалы завтрашних газет в отдаленные районы страны.
Диктор медленно начитывал заметку, а стенографистки записывали текст и передавали в типографию.
Опыт оказался не просто удачным - Левитану несказанно повезло.
Именно в ту ночь, когда Левитана впервые пустили к микрофону, Сталин, обычно работавший по ночам, услышал трансляцию.
Едва из приемника раздался голос юного диктора, генсек тут же позвонил председателю Радиокомитета СССР Керженцеву. Утром в Москве открывался XVII съезд партии, текст доклада Сталина был уже готов.
Тогда никаких прямых эфиров не было. Доклады руководителей страны на радио читали дикторы.
И Сталин потребовал: его завтрашний доклад должен читать диктор, который «только что зачитывал статьи из «Правды». Этот день, 25 января 1934 года, Левитан запомнил на всю жизнь.
Девятнадцатилетний Левитан едва не лишился чувств, когда посреди ночи ему сообщили: завтра он будет читать по радио доклад самого Сталина.
В 12 часов дня на радио доставили опечатанный конверт с докладом.
В студию Левитан входил на негнущихся ногах.
Белый, как мел, сел он за микрофон.
И читал подготовленный в Кремле документ пять часов без перерыва, не допустив ни одной ошибки, ни разу не сбившись, выразительно и четко.
«Теперь пусть все мои выступления и другие важнейшие тексты читает по радио именно этот человек!»
Сказал Сталин Керженцеву после эфира.
На следующий день он в прямом смысле слов проснулся знаменитым - Юрий Левитан стал официальным голосом Кремля, главным диктором огромной империи.
Кличка Труба была позабыта.
Кудрявого мальчишку из Владимира теперь звали уважительно - Юрий Борисович, Юрбор для краткости.
Левитан в мгновение ока превратился из стажера на побегушках в главного диктора страны.
Но слава и признание коллег не вскружили ему голову.
Он продолжал упорно выкорчевывать из своей речи любые неточности, доводя дикцию до совершенства.
Помощники часто удивлялись, заставая Левитана, стоящим на голове перед микрофоном.
Он достиг такого виртуозного мастерства, что даже в столь неудобной позе мог прочесть текст, идеально артикулируя.
Но, обласканный начальством и властями, Левитан оказывается в полной изоляции.
По стране прокатывается волна репрессий, масса информации засекречена, а ту немногую, которую следует знать народу, по радио читает Левитан.
Он, конечно, много знает.
И ему, естественно, ни в коем случае нельзя проболтаться.
Юрий Борисович становится замкнутым и нелюдимым.
Один из самых знаменитых людей в стране, он - словно человек- невидимка.
Его никто не знает в лицо, о нем не пишут в советских газетах. Он ни на минуту не может потеряться из виду (вдруг срочно потребуют в эфир), его охраняют, за ним следят.
Он прекрасно обеспечен, он защищен от массовых репрессий, его любит САМ Сталин.
Но он совершенно не принадлежит себе.
Не принадлежит настолько, что ему меняют биографию: из еврейского портного его отец превращается в «рабочего».
К счастью, Борис Семенович не дожил до этого дня.
Так прошло семь лет.
Левитан продолжал совершенствовать свое мастерство в любое свободное от работы время.
А его голос рассказывал советскому народу о самых важных решениях партии и правительства, зачитывал доклады вождя, рапортовал о достижениях и огорчался потерям.
В жизни Левитана мало что менялось.
Он был главным диктором страны, официальным голосом советской власти, его уникальный тембр знали все жители огромной империи.
Наверное, поэтому, услышав от обаятельного незнакомца с неожиданно знакомым голосом «Люблю тебя», будущая жена Левитана, сказала «Да!»
Они поженились почти сразу, у них родилась дочь Наташа, они жили благополучно и счастливо в квартире на улице Горького, которой наградила Левитана советская власть за преданную службу.
Но через 11 лет жена вдруг призналась Юрию Борисовичу, что любит другого.
Левитан отпустил ее, не раздумывая.
Но дочь оставил себе.
И тещу тоже.
Так они и жили дальше: Левитан, дочь Наташа и мать его бывшей жены, которая души не чаяла в Юрие Борисовиче. Именно она стала хранительницей очага Левитана на всю жизнь - создавала уют в доме, варила ему его любимый борщ, гладила рубашки.
Места для другой женщины в жизни Левитана больше не нашлось.
А с бывшей женой они остались друзьями - вместе отмечали праздники, новым знакомым он представлял ее своей двоюродной сестрой.
ВРАГ РЕЙХА 1
22 июня 1941 года Левитана неожиданно вызвали на работу. То, что случилось что-то непредвиденное и страшное, Юрий Борисович понял, едва зайдя в здание Гостелерадио.
В коридорах стояла звенящая тишина.
Люди если и переговаривались, то полушепотом, двигались медленно, с застывшими лицами.
Левитан с замиранием сердца выслушал сообщение наркома иностранных дел Молотова.
Когда Молотов закончил, диктору дали текст его обращения к советскому народу.
Главный голос страны еще раз произнес только что прозвучавшие страшные слова.
Так началась война.
Четыре года подряд Левитан зачитывал сводки с фронтов, сообщал о победах и поражениях.
Его знаменитое «От советского Информбюро» звучало торжественно и тревожно.
Осенью 1941 года Левитана вместе со всеми остальными работниками советского радио эвакуировали в Свердловск, а в Москве демонтировали все телевизионные и радиовышки: они были слишком очевидной целью для врага.
Годы, проведенные Левитаном в Свердловске, слились для Юрия Борисовича в один день.
Он почти не выходил на улицу, жил в бункере рядом со станцией.
Лишь изредка к нему приезжали друзья из Москвы.
Гитлер объявил советского диктора врагом 1 (Сталин числился на втором месте), нацистская разведка делала все, чтобы отыскать и захватить глашатая советской власти. Немецкая пропагандистская машина пыталась использовать доверие советских солдат ко всему, что произносил в эфире Левитан.
Его голос подделывали, записывая сообщения о победах немцев, чтобы деморализовать советские войска.
Гитлер назначил за голову Левитана награду в 250 тысяч марок.
Специальное подразделение СС с ног сбилось, пытаясь разыскать обладателя знаменитого голоса.
К счастью, в лицо Левитана знали немногие.
Чтобы защитить его, советские спецслужбы распространяли слухи, что диктор лысеющий блондин невысокого роста.
Левитана круглосуточно охраняли сотрудники НКВД.
Сталин приказал им стрелять на поражение, если возникнет малейшая угроза жизни Левитана.
А Юрий Борисович работал почти круглосуточно.
Из Москвы по телефону приходили сообщения, которые Левитан зачитывал, а десятки радиостанций по всей стране ретранслировали.
Так было сложнее вычислить, откуда идет вещание.
Правда, сообщения о потерях, которые несли советские войска, Левитан, которого Сталин назначил глашатаем победы, не читал.
И диктор, находясь в полной изоляции, не имея возможности общаться с друзьями и коллегами или просто прогуляться на свежем воздухе, рассказывал стране о победах.
Все эти годы он почти не спал - в эфир надо было выходить каждые три часа.
Он был единственным источником информации для многомиллионой державы, которая пыталась выстоять в жестокой кровопролитной войне.
В 1943 году Левитана снова эвакуировали.
На этот раз в Куйбышев, но и здесь диктор ни на минуту не оставался без присмотра.
Маршал Рокоссовский как-то сказал, что голос Левитана равен целой дивизии.
И действительно: пока из радиоприемника доносился глубокий баритон Левитана, у изможденной войной страны оставалась надежда.
Он стал гарантом того, что ситуация под контролем, что, несмотря на кровопролитные бои, советская власть уверенно ведет свою страну к победе, что армия при всех потерях все равно отбросит врага за пределы родины.
Другой информации у жителей СССР не было. Радиоприемники отняли в первые дни войны, чтобы немецкая пропаганда не могла подорвать боевой дух советского народа. Голос Левитана раздавался из громкоговорителей.
Он приближал победу.
И победу Левитан встретил уже в Москве.
9 мая 1945 года его и председателя Радиокомитета Пузина вызвали в Кремль и вручили приказ Верховного главнокомандующего о победе над фашистской Германией. Через 35 минут он должен был выйти в эфир, Красная площадь была забита до отказа - люди ждали заявления об окончании войны.
Прорваться через плотную толпу не получалось:
- «Куда ломитесь? Сейчас Левитан о Победе будет говорить», Бросил кто-то в лицо диктору.
- «Да я и есть Левитан, у меня эфир, пропустите!»
Беспомощно произнес диктор.
Надежды попасть в студию вовремя не было.
И тут Юрий Борисович вспомнил, что в Кремле есть своя радиостанция. Он побежал назад.
Когда он оказался у микрофона, до эфира оставалось пять минут.
Он был не просто счастлив.
Он был опьянен этой радостью.
Для него словно закончился один мучительный, тягучий, страшный день, полный тревоги, отчаяния и надежды.
Мир освободился от фашистской угрозы.
А Левитан вышел из студии, где практически неотрывно провел четыре года.
Кто-то подсчитал, что за годы войны Юрий Борисович прочитал 2000 сводок Совинформбюро и около 200 экстренных сообщений.
ГОЛОС ПАМЯТИ
Безоговорочная народная любовь, которая пришла к Левитану во время войны, сыграла с ним злую шутку.
Какое-то время он еще оставался главным голосом страны. Именно ему довелось сообщить советскому народу о полете Юрия Гагарина в космос, о болезни и смерти Сталина, он читал текст перед Минутой молчания 9 мая, его голос звучал по всему Союзу, когда происходило что-то важное и торжественное.
Но со временем его перестали выпускать в прямой эфир. Голос диктора навсегда стал символом войны, он вызывал тревогу и трепет.
Как-то раз его пригласили на радио на интервью.
Ведущий попросил:
- «Скажите ваше знаменитое „От советского Информбюро“». Левитан сказал.
Началась самая настоящая паника.
Говорят, когда в стране развернулась антисемитская компания, Левитан тоже оказался в списках потенциальных жертв.
Списки эти попали на стол к Сталину. Тот, обычно подписывавший бесконечные листы с фамилиями не глядя, вдруг решил просмотреть документы.
И обнаружил там имя Левитана. Позвонил в органы.
Там объяснили: слишком популярен, много знает, да еще и еврей.
- «Это мой еврей».
Проскрипел Сталин.
Левитана оставили в покое.
Но вскоре начальство решило, что голос, который навеки остался в памяти народа и ассоциировался с войной и победой, использовать в обычной повседневной работе радио нельзя.
И действительно: как можно голосом, который объявлял о Дне Победы, рассказывать о битве за урожай?
Левитан, получивший звание народного артиста СССР, практически перестал выходить в эфир.
Несмотря на всенародную любовь, «пятая графа» изрядно портила Юрию Борисовичу жизнь.
О нем почти не писала советская пресса.
И когда один из журналистов газеты «Правда» стал готовить очерк о Левитане к его 60-летию, Юрий Борисович расхохотался:
- «Эта газета никогда не напишет ничего о еврее».
К счастью, диктор ошибся. Очерк опубликовали.
Но завистников и недругов у Левитана было немало. Очевидцы вспоминают, что как-то некий заслуженный генерал, увидев диктора в окружении толпы ветеранов, рявкнул:
- «Как будто не мы воевали, а этот жиденок».
Кто-то из ветеранов плюнул ему в лицо.
Война стала его главной темой, главной болью, главным хлебом.
Он озвучивал кинохронику, читал закадровый текст к фильмам, по заказу Гостелерадио перезаписал все сообщения Информбюро, которые во время войны, конечно же, никто не записывал.
И стал голосом ветеранов войны - он читал на радио их письма, рассказывал их истории, встречался с ними.
В студию приходили тысячи писем - уникальных исторических свидетельств, рассказов ветеранов о дружбе и предательстве, о последних краюхах хлеба в окопе, о невероятной цене, которую пришлось заплатить за Победу.
Левитан жил историей той страшной войны до самого конца. Он и умер на торжествах в честь 40-летнего юбилея со дня освобождения Орла и Белгорода.
Перед отъездом в Белгород Левитан жаловался, что сердце болит.
Его пытались отговорить от поездки, но Юрий Борисович был верен себе:
- «Я не могу, меня люди ждут».
В Белгороде в тот злополучный август стоял немыслимый зной.
Левитана привезли на поле под Прохоровкой - именно здесь была знаменитая Курская битва, здесь должны были проходить торжественные мероприятия.
Над полем стояла знойная дымка.
И сердце Левитана не выдержало.
Похоронили его на Новодевичьем кладбище.
Надеюсь, что многим не надо объяснять, кто такой Зорге… Это не просто название улицы или парка.
Это человек, который поменял ход Великой отечественной войны, соответственно, сыграл неоценимую роль и в победе над фашизмом. Увы, в СССР обычный человек не должен был быть лучше, умнее, находчивее, чем тот же Сталин. Поэтому, было сделано все, чтобы подвиг самого великого разведчика в истории канул в небытие.
Впервые о нем написал, как ни странно, немец, Ганс Отто Мейснер, работавший в годы войны фашистским дипломатом в Японии.
Военные историки СССР, Германии и Японии собрали такой большой материал о Зорге, что даже при всем моем желании я не смогу рассказать обо всем в этой статье. Хочу лишь сказать, что он имел непосредственную связь с немецким послом в Японии, был его «другом». А также один из людей в его группе, японец, Хоцуми Одзаки был советником тогдашнего премьер-министра Японии принца Коэна.
Из Сабунчи в Токио…
Рихард Зорге родился 4 октября 1895 года в Сабунчи. Отец его, Адольф Зорге - немец, работал техником на одном из нефтепромыслов Баку, принадлежавших Ротшильду. Мать, Нина Семеновна Кобелева, была русской. Когда ему исполнилось три года, семья выехала в Германию.
В начале Первой мировой войны Рихард Зорге стал солдатом германской армии. Увидев ужасы войны, поменял свое мировоззрение, в 1917 он уже был членом социал-демократической партии Германии.
В конце 1924 года Зорге приезжает в СССР.
Пройдя сложный карьерный путь до разведчика 4-го управления, в 1933 году, в качестве корреспондента влиятельных немецких газет, он был направлен в Японию.
И у великих разведчиков были свои слабости…
Зорге, не считая японской жены, был женат дважды: первая жена - Кристина Герлах - бросила Рихарда в 1926 году, вернувшись из СССР в Германию. Официально они развелись в 1932 году. Позже она уехала в США.
Со своей русской женой, Максимовой Екатериной Александровной, Зорге познакомился в 1927 году, когда 23-летняя учительница давала уроки вдруг пожелавшему изучить русский язык красавцу-немцу, работавшему на советскую разведку. Он так и не усвоил русский язык. Но в 1933 году они официально стали мужем и женой. Потом Рихард писал ей письма из Японии на немецком, и молчаливый сотрудник старательно переводил Екатерине Максимовой эти короткие странички со словами любви и извинений.
Зорге знал, что Катя ждет его ребенка. И строго приказывал: если родится девочка, обязательно назвать Катей. А сама Катя Максимова была красива, но как-то невезуча: закончила институт сценарного искусства, но что-то не заладилось, и пошла на завод аппаратчицей. Встретила любимого, а он - разведчик-нелегал - исчезал на годы, чтобы появиться и также быстро исчезнуть. Она носила их будущего малыша, но… Не суждено ей было стать матерью.
Ее арестовали. Месть Сталина, узнавшего, что Зорге признался в том, что был разведчиком. Как рассказывал старейший чекист Гудзь, одно время направлявший действия Зорге из Москвы, Сталина это взбесило. О вполне возможном обмене на пойманного японца он запретил и упоминать.
Екатерину Максимову («личное дело 3947») отравили. Ну, не могли простить провала агентурной сети Рихарду, а, значит, и ей. Она была заведомо виновна и обречена.
И если место захоронения Зорге отыскали, то останки Кати исчезли. Место ее погребения неизвестно…
Из письма Зорге жене Катерине…
«Я мучаюсь при мысли, что старею. Меня охватывает такое настроение, когда хочется домой скорее, насколько это возможно, домой, в твою новую квартиру. Однако все это пока только мечты… Рассуждая строго объективно, здесь тяжело, очень тяжело… Вообще, прошу позаботиться о том, чтобы при каждой представившейся возможности имел бы от тебя весточку, ведь я здесь ужасно одинок, как ни привыкаешь к этому состоянию, но было бы хорошо, если бы это можно изменить. Будь здорова, дорогая. Я тебя очень люблю и думаю о тебе. Не только когда мне особенно тяжело, ты всегда около меня…»
Судьбоносное донесение Зорге…
Еще в конце 1940 года «Рамзай» радировал в Центр о том, что на германо-советской границе сосредоточено 80 немецких дивизий, что Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков-Москва-Ленинград. В следующих сообщениях - сроки нападения на нашу страну. И, наконец, последняя радиограмма, чрезвычайной важности: «После 15 сентября 1941 г. советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии».
Советское командование отозвало с Дальнего Востока свои войска, после его последнего донесения, и перебросило их под Москву, что сыграло решающую роль в победе над немцами. После этого «Рамзай» - Рихард Зорге - на связь больше не выходил…
Вообще, биография Рихарда Зорге кроет в себе много загадок. После Второй мировой войны американцы ломали голову: как можно было за столь мизерные деньги, какими располагала токийская резидентура во главе с Зорге, провести такую огромную работу (тысячи шифровок)?
Срочно вернись… для твоего ареста…
В 1938 году человек, завербовавший Рихарда, руководитель военной разведки СССР Ян Берзин был арестован и ликвидирован, а за ним последовала и вся его команда. В том числе должен был быть арестован и Рихард Зорге. Зорге вызвали в СССР в отпуск секретной телеграммой из Японии. Однако Зорге, видимо, догадался, что вместо отпуска его ждет арест, о чем свидетельствуют его телеграммы:
За январь 1940 года: «С благодарностью принимаю ваши приветы и пожелания в отношении отпуска. Однако, если я поеду в отпуск, это сразу сократит информацию».
Октябрь 1940 года: «Могу ли я рассчитывать вернуться домой после окончания войны?»
Однако отказавшись выполнять приказ центра о возвращении, он продолжал свою работу и регулярно отсылал добытую информацию в центр. При этом на поддержание своей агентурной сети он тратил свои личные деньги, так как после отказа вернуться финансирование военной разведкой Советского Союза прекратилось.
Он был достаточно богат, это проявлялось и в его привычках и пристрастии к дорогим вещам. Зорге был страстным автомобилистом и даже на собственной машине участвовал вместе с Чан Кайши в гонках, а по ночному Токио носился на сверкающем мотоцикле фирмы «Цундап».
В Токио - Бетховен вместо Шаляпина…
В Советском Союзе в 1964 году только узнали о существовании Рихарда Зорге. А в Японии в то время благодаря Ханако Исии, его гражданской жене, о Зорге знали почти все.
С Ханако Рихард Зорге познакомился 4 октября 1935 года в Токио. Она в то время работала, если можно так сказать, псевдо-гейшей в ресторане «Золото Рейна»: хорошенькие девушки должны были прислуживать клиентам, подливать вино, танцевать с ними.
Однажды Ханако обратила внимание на очень элегантного мужчину, с которым почтительно беседовал хозяин ресторана. Хозяин послал Ханако за шампанским и сказал: «Этому господину сегодня 40 лет. Постарайся, чтобы нашему гостю запомнился этот вечер».
Но в тот вечер у Ханако с Зорге беседа не удавалась. Он был замкнутым, лицо суровое. Тогда девушка расстроенно сказала ему: «Люди веселятся в день рождения. А вам у нас скучно? Простите меня». Он ей ответил: «Если тебе доведётся встречать сорокалетие так же далеко от родных людей, ты поймёшь меня».
Спустя несколько дней Рихард случайно столкнулся с Ханако в магазине граммофонных пластинок. Он узнал девушку из ресторана, подозвал её и сказал: «Здравствуй! Ты так старалась скрасить мой день рождения! За это можешь сейчас выбрать себе любую пластинку». Японка выбрала… «Дубинушку» в исполнении Шаляпина. А Рихард купил себе симфонию Бетховена. Он предложил Ханако послушать пластинки у него дома. Вскоре она переселилась к нему.
Известно, что Зорге любил красивых женщин и редко ограничивался одной. Это его и погубило…
Рождение легенды…
За ним охотились, но никак не могли найти доказательств для его ареста. Зорге был любителем классического японского танца. Он любил посещать один из токийских клубов, где один из официантов был его связным, а также тут танцевали лучшие танцовщицы Токио. В один из вечеров он познакомился с новой танцовщицей, Киоми, которая заворожила его своими неспешными грациозными движениями. На все его попытки сблизиться она отвечала отказом.
Фатальная зажигалка…
В тот роковой вечер Зорге получил от официанта очередное донесение, письмо, которое разведчик незаметно сунул в нагрудной карман пиджака. Это заметила Киоми, она хотела позвонить полковнику тайной полиции, которому должна была донести на Зорге. Он был ее мишенью. Но Киоми не успела подойти к телефону, Зорге подошел к ней и приказным тоном сказал, чтобы она шла с ним. Растерявшись, девушка согласилась и последовала за ним. Когда они сели в машину Зорге, то он стал искать свою зажигалку, чтобы сжечь письмо. Но газа в ней не оказалось, тогда он порвал письмо на мелкие кусочки и выбросил в окно. Девушка попросила его остановиться у телефонной будки, так как она должна была, якобы, позвонить матери, что не придет ночью.
Утром, в загородном доме Зорге раздался звонок двери. Когда он открыл, то зашел тот самый полковник, протянув Зорге вместо ордера склеенное из кусочков письмо.
Русские заранее знали о бомбардировке Перл-Харбора?
Там было написано: «Японская авиация нанесет удар по военно-морской базе США в Перл-Харборе, вероятно, на рассвете 6 ноября». Он все-таки успел передать его ночью в Москву, но нет никаких доказательств, что русские об этом знали, или что они передали эту информацию американцам.
Баронесса-танцовщица…
Когда его сажали в машину, Зорге сказал:
- Я никогда не думал, что причиной моей гибели станет женщина.
Потом добавил:
- Уму непостижимо. Что женщина может так притворяться…
Той танцовщицей оказалась единственная дочь погибшего вице-адмирала, баронесса Номура. Ее жених был арестован японской тайной полицией, а ценой за его освобождение был компромат против Зорге. Что с ней за одну единственную ночь сделал Рихард, неизвестно. Однако после той ночи, она оставила своего жениха и уехала работать медсестрой на одно из японских военных судов. То, что не мог сделать ни один мужчина, сделала женщина. Женщина победила доктора Зорге!
Конец баронессы-медсестры…
11 сентября 1947 года баронесса Номура, работавшая в Киото в госпитале для детей, пострадавших в Хиросиме, была убита тремя выстрелами из пистолета, направляясь на купание с больными детьми. Мотивы преступления, а также личность убийцы, установлены не были, так как дети, которых вела сестра Киоми были … слепыми…
Казнь в Японии…
Казнь Зорге состоялась в токийской тюрьме «Сугамо» в 10.20 утра 7 ноября 1944 года.
Он был похоронен во дворе тюрьмы Сугамо, в 1967 году его останки были перезахоронены американскими оккупационными властями на кладбище Тама в Токио, с отданием воинских почестей.
Перезахоронила Зорге на этом кладбище его японская жена Исии Ханако. Это она обнаружила и опознала останки Зорге (по следам от трёх ранений на ногах, очкам, пряжке на поясе, золотым коронкам). Урну с прахом Зорге она хранила у себя дома до 8 ноября 1950 года.
Интересные факты:
1) В своей биографии сам Зорге указывал, что родился в селении Хаджикенд, близ Гянджи…
2) Японское правительство обратилось к советскому руководству с просьбой обменять Рихарда Зорге на несколько своих разведчиков. Из Москвы пришел отказ…
3) Рихард Зорге самый известный разведчик Второй мировой войны.
4) Долгие годы в Советском Союзе ничего не знали о подвиге «Рамзая», но в 1961 году Ив Чампи снял во Франции фильм «Кто вы, доктор Зорге?» и фильм случайно увидел Хрущев. Он удивился: «Что за Зорге? Не знаю такого советского разведчика!», и приказал навести справки.
5) В августе 1951 года делом Рихарда Зорге занимался Конгресс США. В ходе слушания неоднократно предпринимались попытки доказать, что советская военная разведка, в том числе в лице нелегальной резидентуры «Рамзай», стремилась направить агрессивные действия Японии против Соединённых Штатов Америки.
6) Личное дело Зорге для ознакомления запрашивал сам Сталин.
7) 6 сентября 1998 года, японская газета «Асахи» среди «ста людей ХХ века» назвала имя Рихарда Зорге - советского разведчика, историка и международного журналиста. Зорге знаменит тем, что за полгода до нападения Германии на СССР, писала журналистка ситака Сасаки, «сообщил из Токио о возможности начала агрессии. Сталин не доверял информации Зорге и в конце концов бросил его группу на произвол судьбы. Зорге, отдавший жизнь за Советский Союз, был предан Москвой…»
Имя Лили Голден не так хорошо известно широкой публике, как имя ее дочери Елены Ханги. Однако было время, когда рожденная в СССР афроамериканка, по мнению американской и английской прессы, оказывала влияние на таких политических лидеров, как Никита Хрущев. Среди ее друзей числились многие высокопоставленные лица, среди которых была «кремлевская принцесса» Светлана Аллилуева. Лили Голдeн является почетным доктором нескольких университетов США - Чикагского университета, Таскиги и Университета Линкольна, главой Международного межкультурного института по проблемам черных женщин при ООН, директором нескольких благотворительных организаций, участницей сотни конференций: по проблемам химического оружия, расизма и межкультурных отношений.
В Америке, где последние пятнадцать лет живет Лили, в некоторых штатах отмечают день Лили Голден. Она также автор пяти книг и более сотни научных статей.
- Лили, каким образом ваши родители оказались в Узбекистане?
- Мои родители участвовали в голодном марше в НьюЙорке, и после этого попали в тюрьму, там они и познакомились. Моя мама, Берта Бялик - польская еврейка, а папа Оливер Голден - афроамериканец. Их любовь была запретна в те времена, родители моей матери отказались от нее.
Отец привез маму в Союз в 1931 году, сам же впервые приехал в Узбекистан в 1924 году вместе со своими однокурсниками. Все они были специалистами по сельскому хозяйству. Отец заметил, что все приезжие в основном белые и хотел доказать, что черные тоже могут работать и помогать другим народам. Тем более, по мнению американцев, узбеки считались бывшим колониальным цветным народом.
В Америке отец работал на плантациях деда и стал специалистом в области выращивания хлопка. В Узбекистане отец применил весь свой опыт и сумел выработать селекционноособый вид хлопка, приемлемый именно для выращивания на этой земле. Оливер Голден был великим агрономом. В благодарность за его вклад в экономику Узбекистана его портрет находится в Национальном музее Ташкента.
В 1934 году родилась я, а через пять лет умер мой отец. Это было очень сложное время - начало Второй мировой войны. Мама не могла вернуться в Америку. Это были ярые годы расизма. Там мы даже не могли бы ездить в одном автобусе. И мы остались в Узбекистане, где я прожила свои самые счастливые двадцать лет. В 1948 году я стала чемпионкой Узбекистана по теннису в одиночном и парном разрядах, заняла четвертое место в Союзе. Но теннис был не единственной моей страстью, я просто обожаю музыку, особенно джаз. Тогда я играла на фортепьяно и принимала участие в различных музыкальных конкурсах. Всегда получала только призовые места. Все газеты Узбекистана обо мне писали, люди на улицах узнавали.
- Как изменил вашу жизнь переезд в Москву?
- Это были уже не те времена. Здесь ко мне относились с подозрением. Мне было двадцать лет, когда я приехала в столицу и поступила в МГУ на исторический факультет. Кстати, в общежитии, где я жила, в тот период жил Михаил Горбачев и его молодая супруга Раиса. После окончания университета моими главными наставниками стали Пол Робсон и доктор Дюбуа. Они знали меня как дочь своего отца. Пол Робсон - человекренессанс. Он был юристом, певцом, футболистом, актером, и до сих пор он - икона черных людей.
Доктор Дюбуа однажды спросил меня, чем я хочу заниматься после окончания института, и я ответила, что Африкой, но негде. Тогда они лично обратились к Никите Хрущеву, и он, пораженный эрудицией этих людей, через три дня подписал постановление о создании Института Африки в Москве. Там я проработала сорок лет. Все это время меня пытались выжить оттуда, так как я была единственной чернокожей в институте и привлекала к себе слишком много внимания, отвлекая его от других важных персон. Я мешала им тем, что не была, как все, членом партии, не имела отношение к КГБ и дружила со Светой Аллилуевой, дочкой Сталина. В одной из написанных ею книг есть такая фраза: «Лиля очень умный человек, особенно знающий африканскую культуру, но на конгрессы ездит не Лиля, а директор института, дурак с партийным билетом в кармане». К слову сказать, директором тогда был сын Андрея Громыко.
- Вы достаточно долго дружили со Светланой Аллилуевой. Каким человеком была дочь Сталина?
- Света была очень умной и доброй женщиной, всегда готовой прийти на помощь. Однажды она даже предоставила мне и моей маме дачу, но мы прожили там только три месяца. Она была одинокой, поэтому жаждала дружбы и любви. У нее было много ухажеров, но она никому не доверяла, считала, что они хотят быть с ней из-за ее статуса.
- Лили, как вы познакомились с отцом вашей единственной дочери?
- Это необычная история. В 1960-е годы Занзибар стал готовиться к независимости и решался вопрос, кто встанет во главе свободного государства. Абдалла Кассим Ханга был самый грамотный, поэтому его отправили учиться в Оксфорд. В этот момент его соратники решали, на ком ему жениться. Претенденток было много. Но оказалось, что один из занзибарцев, которому я однажды помогла выступить на Первом фестивале молодежи, сказал, что видел в Москве такую женщину, грамотную очень, и фигура «как бочка на бочке стоит». В Африке это комплимент. Так все дружно и проголосовали за меня. Абдулла стал приезжать в Москву и искать меня. А однажды, когда нашел, просто позвонил в дверь и сказал: «Меня зовут Абдулла Кассим Ханга, я пришел на тебе жениться». Признаться честно, он мне понравился, но времени у меня на него совсем не было. Тогда он переехал в Москву и стал ждать моего согласия. За это время он экстерном окончил институт им. Лумумбы. За два года он прошел программу шести лет. Говорил на четырех языках. Его ум покорил меня, и я стала его женой. Мы прожили вместе восемь лет, но я почти не видела его. Он все время был в отъездах, сидел в тюрьмах, потому что был угрозой для местных лидеров - его боялись. Мое замужество вызвало большой отклик в американской и английской прессе. Были предположения, что этот брак - хитрый ход Москвы. Тогда Африка была абсолютно закрытой, и я была первой из СССР девушкой, которая вышла замуж за африканца, тем более за революционера! По этому поводу в английском парламенте выступил лорд Хью - министр иностранных дел, который заявил, что я - советник Хрущева по африканским вопросом. Некоторые африканские журналы вообще писали, что я шпионка Китая, хотя я там даже ни разу не была (смеется).
- Ваш муж был мусульманином. Это отразилось на ваших отношениях?
- Когда я выходила за него замуж, моей целью было помочь ему в политической деятельности. Возможно, я до конца не верила, что он будет предъявлять ко мне требования как к мусульманской жене. Однако меня предупредили, что если я хочу, чтобы моего мужа уважали, я должна выполнять некоторые условия. Я не могла первая с ним заговорить, выйти на улицу или вступать в разговор с мужчинами. Однажды, в его отсутствие, когда он уже стал премьер-министром Танзании, я прочла в газете о том, что он завел себе еще четырех жен. По возвращении его домой, я попросила объясниться, на что он спокойно ответил: «Не волнуйся, это не жены, это - подарки!»
- В 2003 году у вас вышла книга «Долгий путь домой». В ней охвачен большой период вашей жизни в России. Почему вы опубликовали ее только в Америке?
- Потому что я писала ее для себя, чтобы высказаться и забыть некоторые неприятные моменты моей биографии, связанные с давлением на меня в стенах Института Африки, с давлением на меня со стороны КГБ. Тем более она адаптирована под американского читателя, которому приходится объяснять, что такое прописка, КГБ и многие другие непонятные для них термины.
- Лили, вы состоите в совете старейшин Международного института по проблемам черных женщин при ООН. Расскажите, чем занимается эта организация?
- Мы - борцы за социальную справедливость во всем мире. Нас приглашают во многие страны для решения различных проблем: расовые предрассудки, беженцы, безграмотность и многое другое. Если узнаем о какой-то социальной проблеме в мире, выезжаем в страну и помогаем решить ее, но если требуется глобальная помощь, докладываем в ООН. Нашей организации скоро исполнится 20 лет. В нее входит около шести тысяч черных женщин со всего света, все они ученые, профессора. Но у нас нет спонсоров, поэтому все за свой счет. Последние пять лет я езжу по американским университетам и обсуждаю проблемы современного мира, объясняю, что такое фашизм и чем он опасен, особенно для черных людей. Многие живут сегодняшним днем и не хотят знать, что происходит в мире. Сейчас моей целью является создание информационного центра в Германии, в сердце Европы, оттуда будет легко поддерживать связь со всеми, кто нуждается в нашей помощи.
- Ваша дочь достаточно закрыта для прессы. Она редко говорит о своей личной жизни. Что вы можете рассказать о ней?
- Леночка действительно очень скромный человек, и, как мне кажется, чересчур интеллигентна для московского телевидения. Она пуританка, в школе ее называли «мадам Крупская». Все, что сейчас имеет, она достигла своим трудом. И что интересно, Лена никогда не пользовалась своим положением. Однажды, когда я смотрела ее программу, в ней принимал участие очень хороший врач. Я позвонила Лене и попросила познакомить меня с ним, на что услышала ее возмущенный ответ: «Что ты мама, как так можно?»
- Известность Елены как-нибудь помогала вам?
- Благодаря Лениной журналистской деятельности мы нашли свою семью в Америке. Я знала, что мой отец родом из Миссисипи, и пять лет подряд ездила туда искать своих родственников. В один из таких периодов Лена в качестве журналиста поехала на встречу Горбачева с Рейганом в Вашингтон. Фото двух президентов и моей дочери печатались во всех американских газетах. Многие стали спрашивать меня: «Ну, я понимаю - это твоя дочь. Ну, а этот мужик, кто он ей? Ее папа?» Люди, которым я не смогла ответить лично, наверное, до сих пор думают, что Горбачев отец Лены (смеется). Появление на широкой публике русской чернокожей журналистки для тех времен было очень необычным явлением. Одна из таких фотографий попала в руки очень популярной американской ведущей. Она прислала в Москву свою съемочную группу, чтобы сделать об африкано-советской семье репортаж. В фильме я рассказывала о нашем семействе. Эту передачу увидела одна моя родственница и рассказала другим родственникам. Они позвонили на передачу, узнали мои координаты в России и пригласили на семейную встречу. Так мы с Леной узнали, что в Америке у нас осталось 150 родственников.
- Лили, вы объездили пол земного шара. Какая страна вас особенно поразила?
- Несколько дней назад я в составе нашей организации посетила Японию и просто в восторге от этой страны. Америка выглядит провинциальной по сравнению с Японией. Там чувствуешь себя отсталым человеком. В гостинице каждому выдают толстую тетрадь, где картинками нарисовано, что можно делать, а что нельзя. Конечно, техника в Японии на уровне фантастики. В такси так много кнопок, как в самолете. Но что я больше всего уважаю в японцах, это их способность идти впереди планеты всей и в то же время сохранять свою культуру!
- Какой самый безумный поступок вы совершили в своей жизни?
- Когда мне было 60 лет, я впервые прыгнула с парашютом. Это дочь меня надоумила, сказала: «Сейчас или никогда!» Пришлось прыгать. Чего не сделаешь ради любимого дитяти! (Смеется).