«Жили были дед да баба,
Ели кашу с молоком…»
из народного фольклора
Старой сказке нет износу,
Ей уже немало лет.
Возвращаемся к вопросу -
Жили бабушка и дед.
Дед до старости трудился,
Заработал на пшено,
По субботам молодился,
Даже бегал за гумно.
Бабка тоже, птичка Божья,
И на ферме день-деньской
Целовала Зорьку в рожу,
Била сторожа доской,
Сквозь забор всегда дырявый
Выносила всё, что есть.
Дали пенсию по праву,
Ведь труду - хвала и честь.
И зажили бабка с дедом,
Жали денежку в кулак,
За приватною беседой
Завалившись на гамак.
Каши - ешь хоть до упада,
Дыр в заборе тоже тьма…
Вообщем, было б всё, как надо,
Если б не было ума.
Как-то раз с глухой попойки
С деревенским пастухом
Дед, корячась, вылез с койки
В настроении плохом:
- Вообщем так, - сказал он бабке,
Видя кашу на столе, -
Подавай мне с форсом тапки
И салату «Оливье»!
А не то уйду к Танюхе,
Пусть она стара как грех,
Но когда мурыжит в брюхе,
То совсем не до утех!
«Всё видали - редьку, репку, -
Промелькнуло в голове, -
Заселился леший в дедку
И какой-то Аливье.
Дед с гражданской - с прибабахом,
Враз к разлучнице уйдёт,
Унесёт мою рубаху
И корову уведет».
Бабка мигом подхватилась,
Где-то тысячу нашла,
В самовар перекрестилась
И на станцию пошла.
Шла старуха, пыль черпая,
С тяжкой думой на челе,
Проклиная шалопая.
Глядь - бабёнка на метле.
- Что печалишься, товарка?
- Да вот, дед мой задурил,
Обожрался, гад, соляркой,
Аль чего-то закурил!
- Не печалься, эко горе!
Пособить бы я могла.
И меня учили в школе
На хорошие дела.
Хочешь, сбросишь лет пятнадцать,
Снова станешь молодой,
Деду будет чем заняться
И корми хоть лебедой!
Ну на том и порешили,
Раздавили пузырек,
Поделились, как грешили
И расстались у дорог.
Бабка, то бишь Пелагея,
Прямиком спешит в сельмаг.
От решимости белея
Разоряется в голяк.
Покупает всё, что надо
Для не старенькой мадам
И клубничную помаду
Растирает по мордам.
В декольте влезает с хрустом,
Не забыв еще парик,
Бабка тоже малость с «дустом»,
Заразил, видать, старик.
Долго, коротко ли - к ночи
Добралась она домой,
Вся как дурочка хохочет,
Вся довольная собой.
Дед, как был - упал с полатей,
Так забрал его испуг,
Что разбил его Кондратий
И добил его Каюк.
Всей деревней хоронили,
Был покойник мил и свеж,
Две слезинки уронили,
Покорёжив деду плешь.
Час проблему обсуждали -
Как забить домину, чтоб
Не мешать одной детали,
Что никак не лезла в гроб.
Поднатужились… Закрыли.
Вколотили три гвоздя.
И по тихому зарыли,
Далеко не отходя.
А на камне, долго целясь,
Написал кривой Архип
(Матерится не осмелясь):
«От фантазии погиб».
А мораль? Морали нету.
По делам тебе и честь.
Не ищи себе конфету,
Если каша всё же есть.
2008
Если б вдруг назад отбросить
Этих лет смятенный ряд,
Зачесать умело проседь,
Оживить унылый взгляд,
Горе - горечь, горечь - бремя,
Всё - верёвочкой завить,
Если б можно было время
На скаку остановить,
Чтоб до боли закусило
Злое время удила,
Чтоб воскликнуть с прежней силой -
Эх была, да не была!
Да раскрыть поутру ставни,
Да увидеть под окном
То, что стало стародавней
Былью, сказочкою, сном…
Этот снег, что так синеет,
Как нигде и никогда,
От которого пьянеет
Сердце раз и навсегда.
Синий снег, который режет,
Колет, жжёт и холодит,
Этот снег, который нежит,
Нежит, душу молодит,
Эту лёгкость, эту тонкость,
Несказанность этих нег,
Хрупкость эту, эту звонкость,
Эту ломкость, этот снег!
Если б нам да в переулки,
В переулки, в тупички,
Где когда-то жили-были,
Жили-были дурачки,
Только жили, только были,
Что хотели, не смогли,
Говорили, что любили,
А сберечь не сберегли…
Жизнь странная штука-В молодости, задница завидует голове, так как все удары судьбы получает на себя. В старости все наоборот, голова завидует заднице, так как та выглядит моложе и не парится по поводу морщин.
Они толком даже не встречались, даже при желании не могли, но чувствовали уже, что прожили 10 лет и семейная жизнь их убивает…
Я влюбилась в него, как три тысячи мартовских кошек,
Потому что нельзя не влюбиться в улыбку его и глаза.
Для него надевала любимое платье в горошек,
И колечко, что он подарил… серебро…бирюза…
Он прекрасен был, словно волшебных три тысячи сказок,
С «жили-были» в начале и с самым счастливым концом.
Он писал мне стихи /он поэт/, песни, письма, записки, рассказы…
А потом он ушел… Но ведь это же было потом…
А пока… «жили-были», колечко и платье в горошек,
И подарки на праздник в красивой коробке с бантом,
И влюбленная, словно три тысячи мартовских кошек,
Я не знаю и знать не хочу я, что будет потом.