Эпиграф светлана *** Я свяжу тебе жизнь Из пушистых мохеровых ниток. Я свяжу тебе жизнь, Не солгу ни единой петли. Я свяжу тебе жизнь, Где узором по полю молитвы- Пожелания счастья В лучах настоящей любви. Я свяжу тебе жизнь Из веселой меланжевой пряжи. Я свяжу тебе жизнь И потом от души подарю. Где я нитки беру? Никому никогда не признаюсь: Чтоб связать тебе жизнь, Я тайком распускаю свою.
*****************************************
зачем ты жертвуешь собою
во имя искренней любви
ко мне - неизлечимо болен
тобою я - лишь позови…
я в миг примчусь на крыльях света,
тебя покрепче обниму,
хоть коротка жизнь у поэта -
она осветит жизни тьму.
и без тебя я жить не буду!
зачем такая жизнь нужна,
я не какой-нибудь там Будда,
ты больше жизни мне важна…
твоя меланжевая пряжа
нежна как пух ангорских коз,
моя грубее грубой даже -
не мало в жизни было гроз…
давай с тобою вместе свяжем
жизнь на двоих с тобой одну
на это, ведь, нам хватит пряжи,
и может быть не на одну…
В ладонях сердце, что любовью бьется тихо…
Готовое пожертвовать собой…
и уберечь любимого от лиха…
и принять, тот последний в жизни, бой…
Уют, готово, поменять… тепло, комфортность.
И в пламень ринуться, сгорая до конца.
При этом ощутить ТАКУЮ легкость…
С какой сгорают, только верные сердца…
Кто ты? Жертва вечерняя… На челе символы начертаны,
Ты слезинка с горчинкой осенняя, и тебя во славу пожертвуют.
Жертвенник. Вымыт от крови, застыл в ожидании мертвенном.
Все это было давно, все это будет опять. Предначертано.
Женщина, кровь твоя - жизнь, а любовь так жарка и несдержанна,
и вот теперь ты повержена, распята на алтаре и отвержена.
И никого никогда не одаришь надеждою, с болью в душе, под кожей и под одеждою. Исчерпана.
Самый высокий коэффициент самоотдачи у любящего сердца… особенно женского…
… Не надо растворяться в мужчинах. Это оценят только те, кому искренне нет дела до тебя и твоих интересов…
Летний день. Будённовск. Больница.
Здесь в заложниках сотни судеб.
Потемнели от горя лица.
Каждый ждёт, что же дальше будет?
Гнев и страх, и мольбы, и стоны.
На пределе и жизнь и нервы.
Сам Басаев по телефону
Разговоры ведёт с премьером.
Но надежды до боли мало,
Что убийцы уйдут отсюда.
Слышно крик и стрельбу. В подвалах
Умирают невинные люди.
Никуда от вражин не деться.
Не щадят ни больных, ни деток.
Есть оружие у чеченцев,
А вот сердца в проклятых нету!
Приглянулась девчонка зверю,
Что сидела в седьмой палате
За разбитой прикладом дверью,
Натянув до колен халатик.
Автомат за плечо закинул.
Подошёл и без разговоров
Заломил ей руку за спину.
Подтолкнув, повёл коридором.
Что ж кричать голоском осипшим?
Кто сейчас ей помочь сумеет?
И прощалась бедняжка с жизнью,
О пощаде просить не смея.
Смерть ей пальцем уже грозила.
А шагов до неё всё меньше…
Только вдруг молода, красива
С пола встала одна из женщин.
Кудри цвета крыла воронья.
Белолица и черноока.
И к нему походкою ровной:
«Слышишь, ты, отпусти ребёнка»!
В тихом голосе столько силы!
Ту девчонку швырнул как куклу.
Скалил зубы: «Сама просила»!
На груди разрывая блузку.
«Отойди от меня, проклятый»!
И бандиту плюнула в рожу!
Тут же очередь автомата
Рассекла молодую кожу…
Рвался к ней и кричал мальчишка
С перевязанною рукою -
Восьмилетний её сынишка,
Ставший горькою сиротою.
Солнце в битом стекле слепило
Кровяным предзакатным блеском.
«Не кричи, успокойся, милый», -
Прижимала соседка к сердцу.
Ни жива, ни мертва от страха.
Слёз хрусталь в глазах серо-синих.
«Убежали из Карабаха
От войны. А она за ними»
Наглумившись, ушли бандиты,
Страшный след за собой оставив.
Городок хоронил убитых,
Путь последний устлав цветами.
Капал воск со свечи церковной.
И сердца наполнялись болью.
В тёмном платье, в платочке чёрном
Стала девушка к изголовью.
Скорбной лентой венок увитый,
Что сплела своими руками,
Положила на гроб закрытый.
Буквы золотом в слове МАМЕ.
Видно выпала доля злая.
На Руси повелося встарь:
Чью-то жизнь от беды спасая,
Жизнь свою нести на алтарь.
Вкус жертвенной радости неведом нынешним людям, и потому они так измучены. Они не имеют в себе идеалов, они тяготятся тем, что живут. Отвага, самоотвержение являются в человеке движущей силой. Если же этой силы нет, то человек мучается.
Любовь требует для себя стопроцентной жертвы, и если кто-то отдает ей десять процентов, то другому приходится отдавать девяносто.
Взрослый - это тогда, когда ты способен жить не только для себя, но и для других. Когда для тебя появляется что-то более важное, чем ты сам… Когда начинаешь думать о будущем и о том, как на него повлияет то, что ты делаешь сейчас. Поэтому все взрослеют по-разному: кто-то в 10 лет, а кто-то в 50.
Когда человек рисует на своей груди мишень, он должен рассчитывать, что рано или поздно кто-то выпустит в него стрелу.
Любовь без жертвы- просто страсть:
Мечта романтикам сопливым.
Ей можно наиграться всласть,
Но никогда не стать счастливым.
А я люблю тебя, пускай ты не со
мной,
Пускай с другим гуляешь, куришь,
дышишь,
Пускай с пришедшей ласковой
весной
Ты обо мне не вспомнишь, не услышишь.
А я люблю тебя свободно, просто
так
И ни за что, как море любит берег.
Во мне сейчас и боль, и тьма, и страх,
И сложно верить в чудо, но я верю.
Моя любовь к тебе известна
февралю -
Он помогает вылечить усталость.
Мне хочется кричать: «Люблю тебя,
люблю!»
Но ты уйдёшь к тому, с кем
обнималась,
К тому, с кого приятно начат день
(иль ночь),
О ком тепло, мечты и нет
«обманов»,
Но даже если мне уйти придётся
прочь,
Я всё равно тебя любить не перестану.
Со стороны всяческие жертвоприношения и складывания себя на алтарь, как правило, выглядят совсем не так красиво, как это кажется самому жертвующему. Очень это тяжело бывает - рядом с такими жервующими жить…
Кто сказал тебе, что с ним ты связана?
Кто сказал, что ты ему - должна?
Ты подумай, чем ему обязана,
И зачем ему ты так нужна?
Не живёшь ты с ним, а только маешься.
Ты ж его боишься, как огня!
Ну кого ты обмануть пытаешься,
Тая на глазах день ото дня,
Говоришь, что жалко окаянного,
Без тебя несчастный пропадёт.
Жалко дармоеда вечно пьяного?
То ли человек он, то ли скот…
Что ж ты - обворованная, битая,
С болью неизбывною в глазах,
Бледная, худая, беззащитная!
Душу заполняет только страх!
Говоришь, ты с ним обетом связана.
Говоришь, стояла под венцом.
Значит, и терпеть его обязана,
Жизнь делить и ложе - с подлецом.
Думаешь, ты - круг его спасательный,
А сама - у бездны на краю.
Не оценит он твою старательность,
Жертву неразумную твою.
Тянешь из болота из зловещего,
Выбиваясь из последних сил!
С ним ты позабыла, что ты - женщина,
Превратив саму себя в буксир!
И везёшь ты битая - небитого
На своих измученных плечах,
Пьяного, скандального, небритого,
Чувствуя лишь боль, гадливость, страх…
Ну, а он - нахальный и ухоженный,
Сыт, одет, обут, упитан, пьян,
Изнасиловав тебя, с довольной рожею
Руку запускает в твой карман!
Ну очнись, несчастная ты пленница!
Он - твоя удавка, а не крест!
Не надейся, он не переменится,
И ему так жить не надоест!
Да пойми, пойми ж ты наконец-то,
Он - не муж, никто он, пустота!
Не терпи, беги! Спасайся бегством!
И начни жизнь с чистого листа!
Чтобы получить большее, пожертвуй малым…