Соблюдай дистанцию безопасности. Все понятно: держись на расстоянии от впереди едущей машины, тогда успеешь вовремя затормозить. Так и с людьми. Дистанция важна. Или как там его? Личное пространство, интимное. Мало кого мы подпускаем к себе близко. Иначе, если не успеть затормозить, - все. Драка, любовь, дети, суд, слезы, счастье да мало ли что. Друзья - это люди, с которыми мы держим минимальную дистанцию. Знаете, говорят, много друзей быть не может. В детстве или в соцсетях - возможно, но в реальной жизни - нет. Представьте себе то расстояние, на которое вы можете допустить вашего друга. Думаю, тот, кто будет ближе всего к жилетке, и есть мой настоящий друг. Это несложно представить. Если нет, значит, и нет друзей. Есть же такое определение - близкий друг. Значит, есть и друг подальше. А иногда настоящий друг сам будет держать дистанцию, зная, что именно сейчас она вам необходима как личное пространство, возможность для маневра. Больной друг, как пьяный водитель, хочет сближения. Но никому это на пользу не пойдет. И нужно это понимать. И держаться подальше, подальше во благо. Суровая эта штука, дистанция. Это как глазомер при разливании по бокалам. С ним не рождаются, приходит с опытом. Потребность в личном пространстве у каждого своя, как потребность в любви или общении. Довольно часто сам человек допускает к себе слишком многое и слишком близко. Обычно это влюбленные. Им кажется, что чем ближе, тем лучше. Верный путь к аварии. Умный человек дозирует свое присутствие. Но, к сожалению, это качество - не навязывать себя - такая же редкость, как дальневосточный ягуар. Человек, который уважает свое личное пространство, прекрасно видит настроение другого человека. И наоборот, если человек не знает своей личной территории, то он не уважает себя и других заодно. Нельзя вываливать на партнёра все свои трещинки, ямочки, вмятины и сколы. Это ты привык к тому, что они совершенны, другому может так не показаться. Пусть присмотрится сначала, полюбит издалека. Вы же знаете, издалека все кажется более идеальным, и на маленьком мониторе не видны все ляпы оператора. А вот на огромной плазме трудно скрыть даже кузнечика верхом на богомоле. И очень часто это неуважение проявляется в фамильярности. Знаете, последние годы мне везло на вежливых людей. Но иногда по моей музыкальной работе приходилось видеть подростков, которых родители не обучили обращению ВЫ. Возможно, я как-то несовременно воспитан, но мне кажется ужасающе невежливым, когда меня незнакомый паренек, моложе меня раза в два, задорно называет на ТЫ. Наверняка он так самореализуется за мой счет. И очень удивляется, когда я ставлю его на место. Вежливо, я же получил советское воспитание. Не нужно лезть обниматься к незнакомому человеку, не стоит залезать к нему в карман за сигаретами. Держи дистанцию, прояви уважение к тому, кто раньше тебя начал движение, пусть и машина у него похуже. Еще неизвестно, сколько он в пути повидал и кто раньше придет к пункту назначения.
А вы готовы сбрить совсем свои иголки?
Дилемма дикобразов - принцип в психологии, изученный А. Шоппенгауэром на примере ежей, которые, будучи помещёнными в крайне некомфортные условия (низкая температура воздуха, ветер) стремились прижаться ближе друг к другу с целью сохранения тепла, но в то же время вынужденные сохранять определённую дистанцию из-за дискомфорта, доставляемого им иглами других ежей.
Фактически это значит, что человек мучается одиночеством, однако попытки сблизиться с другими людьми способны нанести ему не меньший дискомфорт.
Немецкий философ Артур Шоппенгауэр, рассказывая своим студентам о законах, управляющих жизнью людей в обществе, приводил в пример забавную «притчу о дикобразах». Звучит она приблизительно так.
По дороге брело стадо дикобразов. Наступила ночь, стадо стало устраиваться на ночлег, и, чтобы не замерзнуть, дикобразы свалились спать в кучу. Но заснуть не удалось - мешали иголки соседей. Тогда они решили отодвинуться подальше друг от друга, но тут новая напасть - стало холодно. Так они то прижимались, то опять отодвигались, и происходило это до тех пор, пока не удалось им наконец найти такое расстояние, чтобы и иголки кололись не очень и чтобы не слишком холодно было. «Так потребность в обществе, - пишет дальше Шоппенгауэр, - проистекающая из пустоты и монотонности личной внутренней жизни, толкает людей друг к другу; но их многочисленные отталкивающие свойства и невыносимые недостатки заставляют их расходиться». Есть ли какой-нибудь выход из этого экзистенциального тупика? Шоппенгауэр говорит, что да, есть. Надо быть вежливым и обладать «добрым нравом».
Здесь можно прервать цитату и задуматься, а что значит быть свободным, когда рядом находится другой человек, у которого тоже есть свои, так сказать, иголки, которые колются не хуже, чем у дикобраза. В этом случае свобода сплошь и рядом оказывается не тем, что под этим словом понимается, и это уж ни в коей мере не анархия, не гипертрофия своего «Я» и не разгул страстей, от которого дух захватывает, а скорее уж своеобразное искусство быть с другим, которое позволяет… просто-напросто оставаться самим собой. Ведь, может быть, в том и состоит одновременно и несчастье человека, и его высочайшее наслаждение, что свободы не существует без другого.
Однако часто этого необходимого политического благоразумия в отношениях с другим человеком не хватает, поскольку он испытывает желания, главное из которых, очевидно, в стремлении властвовать при помощи магического кольца либо без него, но все же осуществлять свое часто мелкое тиранство. Как говорил один из героев Достоевского, «любить у меня -значит тиранствовать и нравственно превосходствовать» и, значит, человек выбирает не между свободой и несвободой, а различными видами зависимости от другого. Об этом можно сказать, например, так: «Свобода - это возможность выбирать себе зависимость…», и мы с вами, взрослые мальчики и девочки, хорошо знаем, что равноправие - вещь иллюзорная и равенство часто перекашивается в какую-то одну сторону, свобода превращается в зависимость и кто-то становится рабом, а кто-то господином, - - и тогда требуются поистине революционные усилия, чтобы обрести прежнее равновесие.
Отношение к другому, который является источником боли, переживаний, удовольствия, радости, сопоставимо с отношением человека к своему собственному телу, и, собственно говоря, тело и есть самый главный, великий Другой. На него можно негодовать или быть от него в восторге, оно может подводить, проявлять явную враждебность, преподносить сюрпризы. Никто ведь толком не знает, что таится внутри нас. На тело могут быть распространены деловые, партнёрские отношения, оно может выступать объектом договора, или обрести независимость от своего прежнего владельца, или стать прибежищем для тёмных сил. Оно является источником страдания, когда наши желания не удовлетворяются, когда разум уступает, когда у него больше нет никаких аргументов, чтобы противостоять нам самим. Исход этой борьбы всегда не предрешен, но без этого не существует понимания свободы вообще, а без знания нет надежды, что всё устроится в конце концов наилучшим образом и человек обретёт то, что ему надо больше всего…