КОШАЧЬИ БОГИ
(День радования кошачьих богов)
Когда юн был наш мир, бродили по тропам земным кошачьи боги:
- полосаты спины,
- грозен рык,
- злато-драгоценны мудрые взоры.
Тогда, в давние времена, под землей бродил громадный дивный зверь,
резвились меж деревьев большеглазые пушистые сны,
в небесах парили драконы,
паслись на лугах единороги, что хранили мира мечты.
С появлением людей меньше в мире стало чудес. Вслед за драконами и единорогами исчезли кошачьи боги, Лишь отголосками потери отзываясь в заветных снах.
Дети тех богов пришли и остались зачем-то рядом с людьми - быть может, полосатые боги завещали им хранить нас?
Порадуй кошачьих богов:
- погладь полосатую спинку,
- накорми голодную кошку,
- подбери бездомного котенка…
И кошачьи боги - видишь, вон там, в тени, горят глаз золотые огни… Будут хранить тебя.
Боги не ушли - они живут в сказках,
тенях
и снах…
Глядят глазами соседского кота…
И порой твоя привычная, обычная кошка - будто ОКНО
ДЛЯ КОГО-ТО, КТО МУДРЕЕ И СТАРШЕ,
ДЛЯ КОГО-ТО, КТО НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТОМУ МИРУ. НО ПРИГЛЯДЫВАЕТ ЗА НИМ, ПО ПРИВЫЧКЕ.
Скользит тень по стене, щурится трехлапый рыжий котенок-рисунок, мелом на асфальте - хвостатый силуэт.
Кошачьи боги ступают по звёздным тропам, лакают звёздное молоко из Млечного пути …
И закогтив, срывают спелые звезды в звездном саду по ту сторону сна…
И звезды падают на Землю, прорастая цветами, распускаясь человечьими душами.
Каждая кошка когда-нибудь может стать кошачьим богом - пройдя девять жизней, исходив все явные и неявные тропы и достав до звезд в вышине.
Истончится, прозрачным станет силуэт - никаких препятствий для кошачьей тени больше нет, все пути ведут вовне.
Твердь земная не держит бога полосатого тень, но она вернется, нагулявшись, вновь к тебе.
Живет с тобой священный зверь, кошачий бог - полосата спинка, пушистый животик - порадуй его, сметанки на алтарь возложи, добавь в блюдце молока.
Несут вечную стражу полосатые стражи на берегах Моря Сна.
Гоняют кошмары с Дальних Берегов, хранят мир по ту сторону, ловят точащих мировые грани крыс зла.
И серебристые каравеллы снов непременно несут на борту одного стража-кота. Замурлычут беды твои полосатые боги и встанут на пути вечного врага.
Мягко ступают по отражениям звезд кошачьи боги, бродят по человечьим снам.
Горят из мрака ночного зелёные, золотые глаза.
ЧЕШИРСКАЯ АКАДЕМИЯ
Узнать о существовании ЧЕШИРСКАЯ АКАДЕМИИ
достаточно просто - всего лишь однажды, когда придёт подходящее время, неверно прочитать попавшееся на глаза словосочетание «чешская академия».
И вот уже внутри поселяется твёрдое знание, что где-то высятся белокаменные стены настоящей ЧЕШИРСКАЯ АКАДЕМИИ.
.
ЧЕШИРСКАЯ АКАДЕМИЯ и впрямь находится в местечке под названием Чешир (и иногда рядом море, а иногда - большое озеро: кошкам нравится слушать шуршание волн), но это место названо в честь Академии, а не наоборот.
Академия всегда находится именно там и тогда, где должна быть - так, как умеют только кошки.
В конце концов, ведь именно кошачьим премудростям здесь обучают!
Здание Академии - из белого камня, а вот четыре башенки, в которых обитают студенты, по углам - полосатые, точно коты:
лилово-полосатая,
сине-полосатая,
золотисто-полосатая
и зелёно-полосатая.
Если б, конечно, были коты такого окраса.
Иной раз озорники-студенты расписывают низ башенок симпатичными лохматыми кляксами или звёздочками между полосок, но на следующее же утро кляксы и звёздочки таинственно исчезают - башенкам нравится быть полосатыми, и ничуть - пятнистыми.
На знамени Академии, конечно, красуется зубастая кошачья улыбка - поговаривают, что там некогда был кот.
Но кот, как и положено, исчез, а улыбка - осталась.
Негласный девиз Чеширс кой Академии гласит «ВСЁ СТРАНЬШЕ И СТРАНЬШЕ «.
А официальный девиз, если и был, то потерялся вместе с котом на знамени, да и кому он нужен, этот официальный девиз.
Главное условие поступления в Академию - любовь к кошкам.
Вступительный экзамен - сутки в одной комнате с самыми озорными кошками из тех, что во множестве разгуливают обыкновенно по Академии и внутреннему двору (ровно половина из них невидима - просто потому, что кошкам так хочется, и мяукнувшая вдруг пустота - обычное дело).
Студентов в Академии учат всем кошачьим премудростям:
*Проходить сквозь двери и исчезать из запертой и даже запечатанной заклинаниями комнаты…
*Вовремя оказываться в нужном месте
и мгновенно перемещаться кошачьими шагами сквозь пространство…
*Приманивать удачу и ходить по чужим снам. *Лазать по крышам и петь мартовские серенады… *Видеть невидимое и отводить беды…
Искусству очарования:
Мгновенно вызывать к себе симпатию и как ценить и любить себя самого (не секрет, что это и есть главное в кошачьем умении вызывать у большинства людей умиление, а то и горячую любовь).
Как смешить людей, дабы вызвать ещё большую симпатию к себе.
Учат падать с любой высоты и не разбиваться.
И, конечно, учат главному искусству:
Исчезать по частям, оставляя после себя улыбку.
Когда студент осваивает эту непростую науку, не разыскивая потом улыбку по всем углам, - он получает диплом.
На первом курсе студенты в совершенстве усваивают кошачью науку спать в любом положении и при любом шуме.
На втором - уже умеют замурлыкивать болезни и отводить беды.
На третьем - таинственным образом исчезают порой из аудитории посреди лекции и шастают по чужим снам, не стесняясь порой пробираться и в сны профессоров.
К четвёртому ни за что не упадут с крыши тёмной безлунной ночью и споют серенаду нелюбимому профессору Хану или же обожаемой всем студенческим братством золотоглазой профессору Бас, умудрившись не попасться ответственной за дисциплину профессору Палу.
Ну, а науку забираться туда, куда строго-настрого запрещено, презрев запертые двери, все студенты осваивают удивительно быстро - такой уж это шебутной народ, если запретишь - непременно проберутся и натворят. Или вытворят.
Полосатые пятикурсники (быть полосатым - это особенный шик среди студентов) частенько ходят задумчивыми и далеко не всегда - по полу…
Иной раз в рассеянности перебираясь на стенку или потолок…
Они учатся растворяться в воздухе по частям
и повторяют про себя нужную последовательность.
Порой можно встретить пятикурсника даже без головы, которая исчезла удачно, а вот всё остальное - осталось.
По Академии блуждает множество бесхозных улыбок, потерянных хозяевами.
Профессора собирают их и складывают в стеклянные шкафы - дабы студентам потом легче было опознавать принадлежащие им улыбки, но своевольные улыбки из шкафов то и дело исчезают.
Говорят, что ректор Академии - тот самый Кот, которому тесна стала чужая сказка.
Пожелай кот стать человеком, кто бы ему мог запретить?
Говорят, у тени ректора Базилевса кошачья голова, но никто той тени никогда не видел.
Она как видно, гуляет где-то сама по себе, как и полагается кошачьим и даже полукошачьим.
Сам ректор на вопросы не отвечает, только хитро улыбается, растворяясь в воздухе и оставляя после себя улыбку.
Среди студентов ходят слухи, что громадный силуэт полосатого кота (силуэту достаточно трудно быть полосатым, ведь он вроде тени, но это именно полосатый силуэт) на стене громадного холла - и есть пропавшая тень ректора Базилевса.
Силуэт достаточно своенравен и подолгу на стене не сидит, исчезает куда-то, азартные же студенты, средь которых бытует поверье, что погладить усатый-полосатый кошачий силуэт перед экзаменом - к удаче, ищут его по всем этажам, умудряясь просачиваться даже в комнаты профессоров, наглухо запертые архивы и подвалы, используя всё, чему выучились на лекциях, и только в кабинет самого ректора попасть никому не удаётся без вызова, как ни старайся.
Во дворе Академии растёт старая верба.
По весне покрывающаяся пушистыми серебристыми котиками.
Студенты перед сессией на всякий случай гладят и её - тоже ведь почти кошачье.
Говорят, весной под ней любит гулять, разогнав предварительно боевыми завываниями всех куда более плотных соперников, тень кота, распевая свои теневые кошачьи серенады…
А верба кокетливо пушится всеми котиками-кошечками - и нипочём без серенад не распустится, как и положено кошачьей даме, пусть она и дерево.
Без Тени кота верба наотрез отказывается цвести, не выпускает по весне пушистые серёжки, которые так похожи на крохотных котиков.
Весною по двору Академии во множестве бегают серебристые крохотные котята…
Котята никогда не отказываются поиграть в прятки-догонялки со студентами.
новая котомифология
О СОЗДАНИИ МИРА
Сперва была одна лишь Первокошка, что жила во тьме, куда не доходил свет далёких звёзд, и сама была ею.
Потом захотелось ей понежиться в тепле - и создала она яркий клубок из газа - Солнце, и стала проводить время, греясь и нежась в его лучах.
Однажды стало Первокошке скучно.
Каждый день был похож на другой, и ничего вокруг не происходило.
Скатала она себе из пыли, обломков и газа клубки мельче Солнца, чтобы играть.
Но через время наскучило ей и это, и захотелось род свой продолжить.
Отразилась тогда Первокошка многажды в зеркале мироздания, чтобы было кому населять мир.
И оттого пошли мы, кошки, отражения Её, которую называем Матерью Мау.
И поселила Мать Мау нас там, где было уютнее всего, и пригнала лапой к Земле клубок-Луну.
Ибо на Земле обитали её дети-отражения.
А сама Земля поэтому была немного кошкой, а у всякой кошки должен быть клубок для игр.
С тех пор Земля играет с клубком-Луной, катая её вокруг себя.
А когда слишком резвится - то повреждает шкурку, не успевая уворачиваться от летящих камней.
Подумав ещё, создала Мать Мау людей для своих детей-отражений, дабы было кому ласкать, кормить и гладить.
Зажили кошки с людьми в добром согласии, и почитали люди Мать Мау под именем Бастет.
А та опекала людей, потому что они были любимцами детей её.
И дано было изначально всякой кошке по девять воплощений.
Истратив их все и прожив жизнь достойно, кошка уходит во тьму к Матери Мау и катает клубки вместе с нею и ушедшими прежде.
Наш мир был создан Матерью для кошек*, а люди для того, чтобы ухаживать за нами.
Это мировой порядок, и нарушать его нельзя. Чёрные кошки же среди прочих пользуются особым уважением - ведь сама Мать Мау была черна, как тьма.
*существует логическое объяснение данного концепта: Земля и планеты круглы, как идеальный кот (идеальный кот - стремящийся к круглоте кот), что доказывает, что весь мир был создан для кошек.
ПАСТУХ КОШЕК
Кошки есть и на небе - небесные обитатели тоже любят мурлы.
Местные кошки крупнее земных - недаром иные из богинь красуются перед прочими, запрягая кошек в колесницы.
Кроме того, погибшая на Земле кошка присоединяется к небесным родичам - сперва неявной тенью, потом обретая иную плоть.
О кошках небесных печётся кошачий пастух, один на все небеса - совсем юный паренёк, из лунных волос выглядывают серебристые рожки, в руках посох, на поясе - бич, чтоб отгонять небесных волков, в рукаве - свирелька.
Кошки лакают молоко из Млечного пути, серебрится в сиянии звёздных цветов шёрстка, зелёные глаза косят лукаво: отвернёшься - вмиг разбегутся по чьим-то снам, поди отлови!
Пастушок строго стучит посохом: всё вижу, не удерёте!
Звёздные цветы тихонько звенят, падают плоды со звёздных вечноцветущих дерев.
Напившиеся звёздного молока кошки довольны; теперь бы поиграть - и цветы-звёзды снова хрустально звенят, тронутые шаловливой лапкой, срываются со стеблей и падают с небес - кто-то внизу загадывает желание.
- Вот я вас!
Звонко грозит пастушок, но кошки не боятся.
Кошки звенят цветами, гоняя лапкой сорванные звёзды, скачут, кувыркаются, будто котята.
Пусти кошку в звёздный сад!
Над Землёй - звездопад, звёзды вспыхивают, сгорая, исполняя чьи-то желания, прорастают белыми цветами, падают в людские души, зажигая в них негасимый небесный огонь.
В озере восходящей луны распускаются белые цветы - чьи-то мечты и сны.
Пастушок щёлкает бичом, прогоняя крадущегося волка, что норовит вылакать озеро, проглотить луну.
Кошки шипят, пушатся, горбят спинки, пугая волка.
А когда птица-солнце сонно расправляет крылья, поднимаясь снова в небо, уже не серые - рыжие, белые, чёрные, полосатые и пятнистые - кошки бросаются врассыпную.
Пастушок, зачарованный песней птицы-солнца, что поёт на заре, когда заново рождается мир, спохватывается, бросается вдогонку - да где там!
Рыжие и белые кошки прячутся в солнечном свете на Земле. С олнечных зайцев где-то называют котами.
Полосатые и чёрные крадутся по теням, ну, а пятнистые - и тут и там.
Собирать теперь пастушку кошек до вечерней зари!
Набегавшись за день, пастушок садится на камень, что у перекрёстка ведущих в небо троп, шмыгает носом: опять упустил…
Кошки не любят, когда кто-то грустит.
Кошки возвращаются сами, сбираются вокруг, мурлычут и бодают лбами, лезут под руки, обмахивают пушистыми хвостами - и так пока пастушок не развеселится, не засмеётся звонко и не почешет все девяносто девять пар тёплых ушек и девяносто девять пушистых горлышек.
Потом расчешет серебряным гребнем пушистые спинки и бока - из шерсти богини-пряхи спрядут потом тончайшую пряжу, протянут нити чьей-то судьбы.
Озорные кошки громко мурлычут - гром на Земле.
Когтят лохматые тучи - только дождь или снег сыплются!
И косят лукаво на запыхавшегося пастушка. Побегай за кошками!
Пастушок достаёт из рукава серебристую тростинку, сорванную на берегах Млечной реки, делает свирельку, убрав всё лишнее и подарив тростнику своё дыхание.
И играет…
Кошки приходят, ложатся вокруг, поджав передние лапки - слушают.
А свирель щебечет полевой птицей, свистит птицей лесной, убаюкивает колыбельной птицы ночной.
Серебристые кошки щурят зелёные глаза, зевают, показывая белые клыки и розовые пасти.
Свирелька в руках пастушка плетёт вязь сонных заклятий.
Кошки засыпают, свернувшись клубками.
Тут же прикорнёт уставший пастушок, положив голову на чей-то тёплый пушистый бок.
Нежно-хрустально звенят звёздные цветы.
ХРАНИТЕЛЬНИЦА КОШЕК
Краткое содержание: У кошек нет ангелов-хранителей, и всех девяти жизней порой не хватает, чтобы спасти маленького котёнка…
Осенью темнеет быстро - Илари поёжилась и прибавила шагу, торопясь попасть домой.
Из темноты одного из переулков, мимо которых девушка спешила пройти побыстрее, тайком осеняя себя солнечным знаком, отгоняющим, как известно, любое зло, кто-то жалобно пискнул, и Илари остановилась, ругая себя.
Вот так и попадают в неприятности…
Пискнуло ещё раз - так жалобно и безнадёжно, что невозможно мимо пройти.
Нагнулась девушка - и разглядела в полумраке серый комочек.
Котёнок…
Не удержавшись, взяла на руки - и котёнок немедленно вцепился коготками в одежду, замурчал, потянулся мордочкой к подбородку, норовя отереться.
Отпустить котёнка Илари уже не смогла.
Живой же, тёплый.
Замёрзнет тут или от голода пропадёт, не нужный никому…
- Много ли нам обоим надо?
Решила она.
- Прокормимся уж как-нибудь.
Так и поехал котёнок с ней домой.
Назвала Илари найдёныша Элькой - больно уж походила маленькая кошка длинными ушками и громадными зелёными, будто весенняя трава, глазами на узкой мордочке на эльфа в кошачьем обличии.
Дивный народ на людей свысока смотрел и дела с ними имел неохотно - да ещё вечный спор о том, кто же любимейшие дети у Творца - Старший народ или Младший, то бишь эльфы или люди, - так что сама Илари и эльфа-то раз в жизни издалека видела.
В детстве, когда ещё отец и матушка живы были.
Чтобы не было грустно и совсем уж одиноко, рассказывала за работой Илари - а на жизнь девушка зарабатывала тем, что плела кружева, - самой себе и кошке только что сложенные сказки. Сказки она складывала с самого детства, да рассказывать их кому-то стеснялась - простенькие ведь совсем, не чета балладам сказителей, что по дорогам бродят…
А Элька, внимательно навострив ушки, слушала, не перебивая, сказки:
- о волшебных, поющих для своих капитанов кораблях,
- о лесных духах и юноше, ставшем хранителем леса,
- о принце, в душе которого жила солнечная птица, - о цветах, хранящих память о каплях крови дивного крылатого зверя, из которых вырос первый алый цветок,
- луне, на которой живёт Лунный Котёнок, играющий с пятнышками, которые мы и видим, поднимая взгляд к ночному светилу,
- и звёздах, из которых иногда получаются человеческие души…,
И лишь иногда тихонько мурчала, вторя словам и позвякиванию спиц.
Так и зиму прожили, вдвоём было куда веселее, не так тоскливо от заунывного свиста зимних ветров, тусклого света фонарей Нижнего города и тёмных ночей.
Ласковой и привязчивой оказалась Элька, выросшая к весне в пушистую дымчатую красавицу с зелёными, будто трава, глазами.
По пятам за Илари ходила, будто собачонка, мяукала тревожно, когда хозяйка её запирала, собираясь за покупками, - будто боялась каждый раз, что не вернётся к ней Илари, потеряется, как однажды едва не потерялся маленький серый котёнок.
А ночами частенько укладывалась сверху мурчащим тёплым клубком - и отступал кашель, часто мучивший девушку зимой и в непогоду - домик старый, щели кругом, так и несёт холодом, как ни затыкай.
Хоть и маленький, а не прогревается толком печью.
По весне загуляла Элька с соседским котом, чёрно-белым красавцем.
Побранила Илари заметно располневшую любимицу - нам самим есть нечего, а ты котят ещё принести собралась! - да и махнула рукой. Что поделать, раз весна да любовь…
К лету окотилась кошка - шесть крохотных комочков, уже горластых, хоть и едва появившихся на свет, и не поднялась рука на них у Илари. Предлагал ведь сочувственно сосед - давай, мол, утоплю, что ты делать с ними будешь, кому раздашь потом, если выкормишь? Вон их сколько, кошек этих, по улицам бродит.
- Они живые ведь, как можно.
Только и развела беспомощно руками девушка.
- Найду им потом добрых людей, похожу по городу… Неужто совсем уж никому не нужна радость пушистая?
Так и остались все шестеро котят:
- солнечно-рыжий,
- светло-серебристый,
- черный,
- серо-полосатые двойняшки, обещавшие в будущем стать удивительно похожими на мать,
-и крохотный белый комочек - с кошкой, что вылизывала их и мурчала счастливо.
Отвлекаясь от работы, любовалась Илари котятами, осторожно гладила кончиками пальцев тёплые спинки, умилялась открывшимся глазкам и крохотным розовым лапкам-ручкам с полупрозрачными коготками, трогала висячие ушки.
Элька мурчала, ловила мягкой лапкой руку, бодала головой легонько, намекая: и меня погладь, не забывай.
Вот с едой только всё хуже становилось.
Хозяин лавки, что покупал кружева Илари, разорился да и подался в другой город к детям взрослым, а другие брали кружева редко и неохотно - что им простенькая работа Илари, если модницы и модники предпочитают щеголять дивными эльфийскими кружевами, что не мнутся и служат куда как дольше, а простой люд обходится вовсе без них…
Спасали пока ящик с выращиваемой съедобной зеленью, устроенный на подоконнике, да старые запасы, что быстро, впрочем, таяли.
Да и нитки ведь на что-то покупать нужно…
Делила честно Илари последний кусок с кошкой, но отощавшая Элька, которую голод грыз изнутри всё сильнее, ходила по пятам, мяукала, намекая: не питаются хищники похлёбками из лука да гороха с горсточкой невнятной крупы, им мяса надо.
Молоко пропадёт, котят кормить уж и так нечем, себя сжигает - одна шкура лохматая да глаза зеленющие остались.
- Непутёвая ты.
Пеняла Илари, стараясь не показать, как тревожат её острые косточки исхудавшей любимицы под ладонью.
- Шла бы мышей ловила или птицу какую поймала - всё еда ведь и тебе, и котятам!
- Мурр.
Выводила кошка, отираясь об ноги и заглядывая вопросительно снизу вверх в лицо.
Элька и впрямь была непутёвой, не хватало ей ловкости, присущей вроде бы всем кошкам, прыгала она и на подоконник тяжеловато, а уж за птицей или мышью и вовсе поспеть не могла…
- Мне, что ли, мышей тебе ловить?
Вздыхала девушка.
- Так у нас и мышам-то питаться нечем… Хлеба - и то нет.
Кошка мяукала жалобно, ластилась, в глаза заглядывала - и пищали глазастые пушистые разноцветные комочки-котята, которые тоже хотели есть.
Рыжик, Серебрянка, Малышка Эль, её двойняшка Рысь, прозванный так за буйность нрава, Черныш, в отца пошедший, и маленькая белая Котинка.
На лучшее надеялась Илари, за любую работу взяться готова была, хоть и умела только кружева плести да вышивать, но на похлёбке из травы да без хлеба слабела с каждым днём, ходить и искать всё тяжелее, и кашель мучил всё чаще, заставляя задыхаться.
Много ли наработаешь так?
Подработала тут и там пару раз - и только…
Вот и остаётся снова кружево плети, пока нитки есть, авось что-то да продать удастся, круп и хлеба купить, повезёт - и на кусочек мяса выкроить для Эльки…
Ловкие пальцы делают всё сами, постукивают спицы, рождая узор - цветы диковинные да листья, а от складываемых тут же сказок на душе становится светлее.
Жаль, что сказками этими сыта не будешь…
Пару раз сердобольный сосед-сапожник заносил кусочек мяса или пару пирогов сытных.
Илари неловко до слёз было, но брала и благодарила - не одна ведь, вон кошке с котятами есть надо, ей-то самой и похлёбки хватило бы.
Но тут новая беда: ушла и не вернулась Элька, осиротив котят, которым и было-то два десятка дней.
Может, наелась с голоду отбросов, что от крыс отравой посыпали.
Или забралась в дом к кому, кусок мяса стянула - тут её сгоряча и ударили…
Ходила, искала, звала Илари, людей расспрашивала - да толку не было. Только и мерещилось порой из тёмного угла мяуканье жалобное знакомое.
За голову бы схватиться впору, да только руки опускаются.
Чем кормить, на что молока купить?
Котята пуще прежнего пищат, из ящика вылезти пытаются.
В Средний город сходив и не продав ничего толком, не выдержала Илари.
Камень подобрала и запустила, улучив момент, когда рядом людей не было, в стаю жирных, вальяжных голубей, что расхаживали важно, не боясь ничуть людей.
Стая взлетела всполошённо, шумно хлопая крыльями, и остался на земле один голубь, ковыляющий неловко, волоча подбитое крыло.
- Прости, птица.
Извинилась Илари, подобрав птицу и неумело откручивая ей голову, едва не плача.
- Я не одна ведь, котята у меня, не могу я смотреть, как они с голоду умирают…
Я ведь в ответе за них теперь вместо кошки.
Дома ощипала и выпотрошила птицу, от которой без перьев и не осталось ничего толком, сварила бульон да напоила котят из соски самодельной. Упирались котята, отворачивались, мяукали жалобно: молока материнского просили.
Да всё ведь лучше, чем вообще ничего!
А наутро поодаль от забившихся в угол ящика котят нашла скрюченный рыжий комочек.
Рыжий котёнок не выдержал первым…
Мяукали тоненько проснувшиеся котята, мать звали да есть просили, а Илари глотала слёзы, баюкая в ладонях остывшее крохотное тельце. Не уберегла…
Два дня откармливала пятерых котят остатками бульона да отчистить тряпочкой мягкой пыталась - без матери трогательные пушистые комочки очень быстро превращались в поросят, а перемазанная шкурка совсем не грела.
Мяукал громче всех маленький Серебрянка, охотно пил бульон и добавки на радость Илари требовал, явно намереваясь выжить любой ценой, рычал детским ещё голоском Рысь, грызя соску, выбраться из ящика пытались и самостоятельно на поиски матери пуститься Малышка Эль и Черныш, попискивала тоненько самая маленькая из выводка Котинка.
Котята выглядели бодрыми и умирать явно не собирались, мяукая на разные голоса так, что у Илари в ушах порой звенело.
Едва саму себя не превзойдя, сплела она кружево дивное и тонкое - там среди листьев порхали птицы, распускались диковинные цветы, стелилась вязь замысловатого изящного
узора, на эльфийские письмена похожего.
Продав удачно, не трав себе купила от мучившего кашля и боли в груди, не хлеба - немного круп и главную драгоценность - молоко.
Отпаивала котят подогретым молоком, радовалась за них: теперь-то все жить будут, каждому найду потом человека хорошего, а одного себе на радость оставлю - опустел дом без Эльки и мурчания её ласкового.
Вечером следующего дня умер ещё один котёнок. Илари, увидев, что Серебрянка, всегда бодро требовавший добавки, забился в угол и не двигается, взяла его в руки, пытаясь отогреть холодное тельце.
Котёнок сперва кряхтел тихонько, потом беззвучно уже разевал розовую пасть, чуть шевелил передними лапками, обхватывая палец, - задние не двигались совсем.
Илари - и вовсе не плачет она, отец всегда сердился, слёзы видя, - просто глаза устали за день, - пытаясь отогреть дыханием, винила себя.
Может быть, нельзя было позволять ему есть так много?
Неужто перекормила?..
Легче было бы отдать тогда соседу слепых котят, чем видеть, как - на твоих глазах…
А потом, через день, один за другим, погибли ещё двое.
И не от перекорма уж никак.
Бодрый котёнок как-то враз становился вялым, с трудом ходил - разъезжались задние лапки - и норовил забиться в тёмный уголок.
Как ни старалась Илари, забросив на этот день работу, - и ящик поменяла, подстилку выкинула - вдруг зараза какая? - и котят по отдельности каждого вымыла, и заговоры, что бабушка ещё в детстве выучить заставила, читала, - спасти их не сумела.
- За что?
Шепнула Илари, глотая слёзы и поднимая глаза к потолку, будто надеясь увидеть сквозь него небо и храм небесный.
- Их - за что? Они беззащитные ведь…
О, я хотела бы стать той, кто будет хранить кошек и другое зверьё!
Мяукали жалобно оставшиеся котята, смотрели просяще.
- Я расскажу вам сказку.
Сквозь слёзы шепнула Илари, держа бережно холодный комочек в ладонях.
- С давних пор приставлены к людям ангелы-хранители, что берегут их и выручают из бед.
У кошек же - только девять жизней, которых порой оказывалось слишком мало, ведь мир огромен и суров, а маленькие кошки противостояли ему в одиночку, с помощью лишь когтей и клыков…
Было бы так и дальше, но взмолилась однажды человеческая девушка:
- Боже, ведь мир так велик, а звери в нём совсем беззащитны!
Названы они меньшими братьями нашими, а уберечь от бед мы их не в силах.
Не могу я спасти даже кошек своих, так дай мне сил, чтобы уберечь всех кошек на свете, что приносят нам радость и без устали бдят рядом, когда мы спим, и хранят наш сон!
Услыхал Творец просьбу, понял, что от сердца чистого она, - и даровал девушке силу беречь от бед и злых людей меньших братьев и сестёр, и дал ей в помощь Семерых.
Ступают рядом с Хранительницей кошек медно-рыжий, с глазами цвета мёда,
Солнечный кот
и серебристо-серый, будто летние сумерки, Сумеречный кот,
с глазами, сияющими лунным светом.
Следом идёт
Серая кошка с глазами зелёными, будто трава, а за ней -
Чёрный кот
с белым пятном на груди и Серо-полосатые двойняшки, брат и сестра, и катится последним
Беленький пушистый комочек.
Сплетает Хранительница кружево, на которое прикрепляет небесные звёзды, выкладывая дивный узор созвездий,
Солнечный кот прикатывает солнце поутру, будто домашняя мурлыка - клубок,
Сумеречный же к ночи пригоняет клубок-луну да выцарапывает порой с небес звёзды - те, упав, прорастают цветами - те же звёзды, что успеют собрать ангелы, станут когда-нибудь людскими душами…
Хранительница и семь её кошек спускаются ночами с неба, ходят среди людей
- и ни один бездомный котёнок не останется голодным и непременно обретёт своего человека.
- кто-то поутру обнаружит на своём пороге пушистый глазастый комочек;
- не останется безнаказанным тот, кто травит бездомных кошек,
и без награды - добрая душа, пекущаяся о беззащитных мурлыках…
От сказки стало чуть легче на душе, да и котята, двойняшки Малышка Эль и Рысь, смотрели бодро, глазки ясные, блестящие…
Уж этих-то выкормлю.
Решила Илари.
- И разлучать не буду, обоих себе оставлю, прокормимся уж как-нибудь.
Не век же неудачи у меня будут.
Ещё через день один котёнок всего у неё остался, Рысь, лишившийся серо-полосатой двойняшки, с которой не расставался никогда, спал рядом, распихивая остальных котят, растерянно сидящий теперь в ящике, который был слишком велик для него одного.
Тяжело работать, когда голодно и на душе камень будто, да куда денешься.
Только не те уже узоры получались у Илари…
Уж не съела ли чего голодная кошка, успев покормить котят, прежде чем пропасть самой?
Городские отбросы частенько посыпали отравой - от крыс.
Илари не любила выпускать Эльку из дому, да разве ж кошку удержишь запертой дверью?
Люди виноваты в своих бедах сами, но невинные животные-то при чём?
За что ни в чём не повинных котят губить?
У людей, говорят, есть ангелы-хранители, а у кошек - нет никого, их и защитить некому, девять жизней - и то не спасают…
Стал неохотно пить молоко всегда бодрый и самый шумный из всего выводка Рысь, в угол частенько забиваться.
Илари уж боялась ночи - ночами вцеплялась болезнь крепко не только в неё, но и в котят, наутро бодрый вечером котёнок едва шевелил лапками…
Держала девушка Рыся в ладонях, грела, мысленно веля заразе, чем бы она ни была, уходить, представляла свет белый, что вымывает болезнь из маленького тельца.
Вялый котёнок, полежав так в ладонях, оживал, даже ушки вновь торчком становились, ходить начинал снова, хоть лапки и разъезжались. Не кричал уже - плакал жалобно, будто ребёнок, лишь на руках умолкая, - сердце разрывалось от жалости, но держать его всё время на руках Илари не могла.
Только не помогло и лечение неумелое, не была Илари целителем, лишь отсрочить конец сумела.
Котёнок, опрокинувшийся на бок, пытался приподняться, перевернуться, но лапки не слушались.
Взятый на руки, притих, зарылся мордочкой в ладонь и не двигался больше.
- Холодный совсем… Не уберегла, никого не уберегла
Непослушными губами сказала сидевшая прямо на полу, спиной к кровати прислонившись, Илари и не услышала своего голоса.
- Прости, Элька, не уберегла я твоих котят…
Лопнуло что-то в груди, давившее всё это время, и солоно стало во рту, затуманилось всё перед глазами.
Всё реже дышал маленький серый котёнок в ладонях, а ослабевшая Илари впадала в странное забытье.
И мнилось ей - отворилась дверь и вошёл громадный чёрный кот с белым пятном на груди - точь-в-точь кавалер Эльки, только крупнее. Поднялся на задние лапы и, ступая, будто человек, подошёл и склонился над ней, коснулся мягкой лапой лба.
- Спи.
Сказал человеческим голосом кот.
- Спи. А я расскажу тебе сказку.
Издавна приставлены к людям ангелы-хранители, у кошек же не было никого, кто мог бы уберечь их от бед.
Было так, пока не пожелала от чистого сердца человеческая девушка стать той, кто беречь будет всех кошек на свете…
Ступает по небу Хранительница кошек, глядит сверху,
- не обижает ли кто её подопечных,
- выручает из беды тех, кто к ним добр,
- наказывает жестокость.
Не нашёл в себе капельку доброты для пушистого создания - будут преследовать тебя неудачи, пока не задумаешься.
И идут рядом с ней
Солнечный кот, чья шерсть - будто медь, а глаза - цвета мёда, и Сумеречный кот, чья шерсть серебриста, как летние сумерки, а глаза сияют лунным светом.
И ступают след в след за Хранительницей и небесными котами
Серая кошка с зелёными, как трава, глазами, Чёрный кот и Серо-полосатые двойняшки - кот и кошка, клубочком катится
Белый котёнок…
Илари засыпала, и чуть примурлыкивающий голос странного гостя становился всё тише.
И вот уже вокруг - зелёный луг, пушистые метёлки травы щекочут колени, а прямо в синее небо ведёт тропа, густо-густо заросшая весёлыми пушистыми одуванчиками по обочине.
Засмеявшись - просто так, потому что было очень хорошо и легко на душе от яркого пушистого солнца в небе, от пения птиц и бездонной синевы с редкими перьями облаков над головой - она побежала по тропе вверх, ничуть от того не уставая.
И вышли ей навстречу два громадных кота - Солнечно-рыжий, с глазами цвета мёда, и Серебристо-серый, будто летние сумерки, с глазами, будто маленькие луны.
Ступала следом пушистая
Серая кошка с зелёными, будто трава, глазами, ласково мурлыча, а за кошкой -
Чёрный кот и пушистые
Серо-полосатые двойняшки, шедшие бок о бок, и последним катился маленький
Белый клубочек-котёнок…
Склонили головы рыжий и серебристый коты перед ней, молвили человеческими голосами:
- Хранительница…
Засмеявшись, Илари назвала их:
- Солнечный кот, Сумеречный кот. А вот и Черныш, и Малышка с Рысью, и Котинка!
Ласково мурлыкала серая кошка:
- Веррно всё, веррно…
Ступает по небесным тропам Хранительница кошек, и по правую и левую руку от неё
- ступают Солнечный и Сумеречный коты, след в след идут серая кошка и четверо выросших котят…
@темы: сказки, легенды, кошки, дети Мау
СЧАСТЬЕ И КОШКИ
Если бы счастье можно было видеть - оно, наверное, было бы похоже на пушистую кошку.
У него непременно были бы четыре лапки и длинный пушистый хвост.
Оно подкрадывалось бы незаметно на мягких лапках - и мурчало, согревая душу.
Оно такое же своевольное, как кошка - не пойдёт сразу, как ни зови…
Придёт тогда, когда сочтёт нужным - не раньше, но и не позже. И поймёшь, что оно уже здесь только тогда, когда оно примется урчать ласково, потираясь о ноги.
Вот оно - всё ваше, целиком.
Можно гладить, чесать за ушками и радоваться тому, что оно у вас есть, что всё-таки пришло, не забыло.
Но счастье, как и кошку, нельзя удержать силой - оно будет с вами только пока вы ему интересны.
Пока вы о нём заботитесь, ласкаете и угощаете вкусным.
Не надо пробовать его запирать - оно не терпит запертых дверей, как и кошка… найдёт выход - и не поверит вам больше.
Оно ведь любит свободу, счастье…
Берегите своё счастье и заботьтесь о нём.
ОБЛАЧНЫЕ КОТЫ
В небесах живут коты. Не простые, а - облачные.
Ходят облачные коты над землёй - тучами, облаками, глядят вниз.
Порой сходятся коты, горбят спины, пугают друг друга - и приходят дождь и грозы. Но далёкие раскаты - всего лишь мурчание
облачных котов.
Ведь это умение земные кошки переняли у них. Осенью серые коты-тучи ходят низко-низко, глядят на поселившихся в лужах таких же котов, глядят на разноцветные зонты - хочется тронуть лапой, как земная кошка клубок.
…А земным кошкам снится небо. Близкое, родное.
Снятся облака, из которых под когтями пухом летит снег.
Снится свобода.
Клубятся в выси облачные коты, а домашние кошки глядят за окно на то, что давно утрачено.
Небо для них потеряно, и его не вернуть.
И навеки нет им покоя. Небо не слышит…
Кошки забираются повыше - быть ближе хотя бы так, но небо
чуждо и холодно, а земля тянет к себе.
Вольные собратья гуляют высоко, позабыв о тех, кто остался внизу.
Кошки ловят птиц в бессильной зависти - пернатым дано подняться в потерянную высь - снова и снова взвиваются вверх в высоких прыжках, не веря в что-то для них невозможное.
На тепло и тарелочку на полу ли променяли они вольное небо?
Или они выбрали когда-то - быть рядом с нами и оберегать нас? Беречь от того, что мы сами не видим, мурчать, отгоняя кошмары и тоску…
Кошка мурчит под нашими руками - отзвук раскатистого мурчания тех, кто живёт в выси, но вновь смотрит за окно.
Там, в небесах, гуляют с ветром облачные собратья…
…Умирает кошка - тень, которую более не держит земля, по лунным и звёздным дорожкам уходит к небесам.
И расступаются облачные собратья, вновь принимая в свой круг.