И вкусы и запросы мои - странны, -
Я экзотичен, мягко говоря:
Могу одновременно грызть стаканы -
И Шиллера читать без словаря.
Во мне два Я - два полюса планеты,
Два разных человека, два врага:
Когда один стремится на балеты -
Другой стремится прямо на бега.
Я лишнего и в мыслях не позволю,
Когда живу от первого лица, -
Но часто вырывается на волю
Второе Я в обличье подлеца.
И я боюсь, давлю в себе мерзавца, -
О, участь беспокойная моя! -
Боюсь ошибки: может оказаться,
Что я давлю не то второе Я.
Когда в душе я раскрываю гранки
На тех местах, где искренность сама, -
Тогда мне в долг дают официантки
И женщины ласкают задарма.
Но вот летят к чертям все идеалы,
Но вот я груб, я нетерпим и зол,
Но вот сижу и тупо ем бокалы,
Забрасывая Шиллера под стол.
…А суд идет, весь зал мне смотрит в спину.
Вы, прокурор, вы, гражданин судья,
Поверьте мне: не я разбил витрину,
А подлое мое второе Я.
И я прошу вас: строго не судите, -
Лишь дайте срок, но не давайте срок! -
Я буду посещать суды как зритель
И в тюрьмы заходить на огонек.
Я больше не намерен бить витрины
И лица граждан - так и запиши!
Я воссоединю две половины
Моей больной раздвоенной души!
Искореню, похороню, зарою, -
Очищусь, ничего не скрою я!
Мне чуждо это е мое второе, -
Нет, это не мое второе Я.
1969
Давно смолкли залпы орудий,
Над нами лишь солнечный свет, -
На чем проверяются люди,
Если войны уже нет?
Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Не ухнет уже бронебойный,
Не быть похоронной под дверь,
И кажется - все так спокойно,
Негде раскрыться теперь…
Но все-таки слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Покой только снится, я знаю, -
Готовься, держись и дерись! -
Есть мирная передовая -
Беда, и опасность, и риск.
Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
В полях обезврежены мины,
Но мы не на поле цветов, -
Вы поиски, звезды, глубины
Не сбрасывайте со счетов.
Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
1968
Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, -
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам…
И рвутся аорты,
Но наверх - не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу -
Мешает проходу
Рогатая смерть!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам…
Но здесь мы - на воле, -
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли, -
Всплывать в минном поле!
«А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег», -
Сказал командир.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам…
Всплывем на рассвете -
Приказ есть приказ!
Погибнуть во цвете -
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен…
Нам нечем… Нам нечем!..
Но помните нас!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам…
Вот вышли наверх мы.
Но выхода нет!
Вот - полный на верфи!
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам -
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам…
Спасите наши души!
Спасите наши души…
1967
Если где-то в чужой, неспокойной ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю -
Не таись, не молчи, до меня докричи, -
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи -
Потерпи! - я спешу, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и воздух, и травы врачуют,
Только ты не умри, только кровь удержи.
Если ж конь под тобой - ты домчи, доскачи, -
Конь дорогу отыщет, буланый,
В те края, где всегда бьют живые ключи,
И они исцелят твои раны.
Где же ты? - взаперти или в долгом пути,
На развилках каких, перепутиях и перекрестках?
Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трех соснах
И не можешь обратно дорогу найти?
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи -
Не найдешь, не придумаешь краше.
Здесь цветы, и кусты, и деревья - ничьи.
Стоит нам захотеть - будут наши.
Если трудно идешь, по колена в грязи,
Да по острым камням, босиком по воде по студеной,
Пропыленный, обветренный, дымный, огнем опаленный -
Хоть какой, - доберись, добреди, доползи!
1974
На голом на плацу, на вахтпараде,
В казарме, на часах - все дни подряд
Безвестный, не представленный к награде,
Справляет службу ратную солдат.
И какие бы ни дули
Ураганные ветра,
Он - в дозоре, в карауле
От утра и до утра.
«Напра, нале!..
В ружье! На пле!..
Бегом - в расположение!»
А я пою:
Ать-два, ать-два,
Живем мы однова,
А тяжело в учении -
Легко в бою!
Если ломит враг - бабы слезы льют,
Ядра к пушечкам подтаскивай!
Я перед боем - тих, я в атаке - лют,
Ну, а после боя - ласковый.
Меня гоняют до седьмого пота,
Всяк может младшим чином помыкать, -
Но все-таки центральные ворота
Солдату поручают охранять.
Как бы в рог его не гнули,
Распрямится снова он.
Штык - дурак, и дуры - пули, -
Ежели солдат умен.
«В штыки! К ноги!
Равняйсь! Беги!
Ползком - в расположение!»
А я - пою.
«Коли! Руби!»
Ту би ор нот ту би, -
Но тяжело в учении -
Легко в бою!
Если враг бежит и гремит салют -
Зелена вина подтаскивай!
Я пред боем - тих, я в атаке - лют,
Ну, а после боя - ласковый.
1974
Растревожили в логове старое зло,
Близоруко взглянуло оно на восток.
Вот поднялся шатун и пошел тяжело -
Как положено зверю - свиреп и жесток.
Так подняли вас в новый крестовый поход,
И крестов намалевано вдоволь.
Что вам надо в стране, где никто вас не ждет,
Что ответите будущим вдовам?
Так послушай, солдат! Не ходи убивать -
Будешь кровью богат, будешь локти кусать!
За развалины школ, за сиротский приют
Вам осиновый кол меж лопаток вобьют.
Будет в школах пять лет недобор, старина, -
Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,
А твоя, в те года молодая, жена
Не рожала детей.
Неизвестно, получишь ли рыцарский крест,
Но другой - на могилу под Волгой - готов.
Бог не выдаст? Свинья же, быть может, не съест, -
Раз крестовый поход - значит, много крестов.
Только ваши - подобье раздвоенных жал,
Все вранье - вы пришли без эмоций!
Гроб Господен не здесь - он лежит, где лежал,
И креста на вас нет, крестоносцы.
Но, хотя миновало немало веков,
Видно, не убывало у вас дураков!
Вас прогонят, пленят, ну, а если убьют -
Неуютным, солдат, будет вечный приют.
Будет в школах пять лет недобор, старина, -
Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,
А твоя, в те года молодая, жена
Не рожала детей.
Зря колосья и травы вы топчите тут,
Скоро кто-то из вас станет чахлым кустом,
Ваши сбитые наспех кресты прорастут
И настанет покой, только слишком потом.
Вы ушли от друзей, от семей, от невест -
Не за пищей птенцам желторотым.
И не нужен железный оплавленный крест
Будет будущим вашим сиротам.
Возвращайся назад, чей-то сын и отец!
Убиенный солдат - это только мертвец.
Если выживешь - тысячам свежих могил
Как потом объяснишь, для чего приходил?
Будет в школах пять лет недобор, старина, -
Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,
А твоя, в те года молодая, жена
Не рожала детей.
1976
Мы говорим не «штормы», а «шторма» -
Слова выходят коротки и смачны:
«Ветра» - не «ветры» - сводят нас с ума,
Из палуб выкорчевывая мачты.
Мы на приметы наложили вето -
Мы чтим чутье компасов и носов.
Упругие тугие мышцы ветра
Натягивают кожу парусов.
На чаше звездных - подлинных - Весов
Седой Нептун судьбу решает нашу,
И стая псов, голодных Гончих псов,
Надсадно воя, гонит нас на Чашу.
Мы - призрак легендарного корвета,
Качаемся в созвездии Весов.
И словно заострились струи ветра -
И вспарывают кожу парусов.
По курсу - тень другого корабля,
Он шел - и в штормы хода не снижая.
Глядите - вон болтается петля
На рее, по повешенным скучая!
С ним Провиденье поступило круто:
Лишь вечный штиль - и прерван ход часов, -
Попутный ветер словно бес попутал -
Он больше не находит парусов.
Нам кажется, мы слышим чей-то зов -
Таинственные четкие сигналы…
Не жажда славы, гонок и призов
Бросает нас на гребни и на скалы.
Изведать то, чего не ведал сроду, -
Глазами, ртом и кожей пить простор!..
Кто в океане видит только воду -
Тот на земле не замечает гор.
Пой, ураган, нам злые песни в уши,
Под череп проникай и в мысли лезь,
Лей звездный дождь, вселяя в наши души
Землей и морем вечную болезнь!
1976
Этот шум - не начало конца,
Не повторная гибель Помпеи -
Спор вели три великих глупца:
Кто из них, из великих, глупее.
Первый выл: «Я физически глуп, -
Руки вздел, словно вылез на клирос. -
У меня даже мудрости зуб,
Невзирая на возраст, не вырос!»
Но не приняли это в расчет -
Даже умному эдак негоже:
«Ах, подумаешь, зуб не растет!
Так другое растет - ну и что же?..»
К синяку прижимая пятак,
Встрял второй: «Полно вам, загалдели!
Я - способен все видеть не так,
Как оно существует на деле!»
«Эх, нашел чем хвалиться, простак, -
Недостатком всего поколенья!..
И к тому же все видеть не так -
Доказательство слабого зренья!»
Третий был непреклонен и груб,
Рвал лицо на себе, лез из платья:
«Я - единственный подлинно глуп, -
Ни про что не имею понятья».
Долго спорили - дни, месяца, -
Но у всех аргументы убоги…
И пошли три великих глупца
Глупым шагом по глупой дороге.
Вот и берег - дороге конец.
Откатив на обочину бочку,
В ней сидел величайший мудрец, -
Мудрецам хорошо в одиночку.
Молвил он подступившим к нему:
Дескать, знаю - зачем, кто такие, -
Одного только я не пойму -
Для чего это вам, дорогие!
Или, может, вам нечего есть,
Или - мало друг дружку побили?
Не кажитесь глупее чем есть, -
Оставайтесь такими, как были.
Стоит только не спорить о том,
Кто главней, - уживетесь отлично, -
Покуражьтесь еще, а потом -
Так и быть - приходите вторично!..
Он залез в свою бочку с торца -
Жутко умный, седой и лохматый…
И ушли три великих глупца -
Глупый, глупенький и глуповатый.
Удивляясь, ворчали в сердцах:
«Стар мудрец - никакого сомненья!
Мир стоит на великих глупцах, -
Зря не выказал старый почтенья!»
Потревожат вторично его -
Темной ночью попросят: «Вылазьте!»
Все бы это еще ничего,
Но глупцы состояли у власти…
И у сказки бывает конец:
Больше нет у обочины бочки -
В «одиночку» отправлен мудрец.
Хорошо ли ему в «одиночке»?
1977
Словно бритва рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки, -
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла - в две руки, в две руки!
Вы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, -
Тоже в страхе взопрел и прилег - и ослаб.
Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал, -
Зря мы любим ее, однолюбы.
Вот у смерти - красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.
Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу -
Псам еще не намылены холки!
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивленные морды задрав:
Либо с неба возмездье на нас пролилось,
Либо света конец - и в мозгах перекос, -
Только били нас в рост из железных стрекоз.
Кровью вымокли мы под свинцовым дождем -
И смирились, решив: все равно не уйдем!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял не Бог - человек:
Улетающим - влет, убегающим - в бег…
Партнерская программа для Вебмастера Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре - за нами удача.
Волки мы - хороша наша волчая жизнь,
Вы собаки - и смерть вам собачья!
Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, - труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.
Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутье…
Где вы, волки, былое лесное зверье,
Где же ты, желтоглазое племя мое?!
…Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчих не знавшие кличей, -
Это псы, отдаленная наша родня,
Мы их раньше считали добычей.
Улыбаюсь я волчей ухмылкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!
1977−1978
Слева бесы, справа бесы,
Нет! По новой мне налей!
Эти - с нар, а те - из кресел:
Не поймешь, какие злей.
И куда, в какие дали,
На какой еще маршрут
Нас с тобою эти врали
По этапу поведут!
Ну, а нам что остается?
Дескать - горе не беда?
Пей, дружище, если пьется,
Все пустыми невода.
Что искать нам в этой жизни?
Править к пристани какой?
Ну-ка, солнце, ярче брызни!
Со святыми упокой…
1979
Ему всегда хватало чувств, эмоций, слов
И для стихов и для друзей и женщин.
Поэт, актёр и музыкант и многое чего ещё…
Лишь не хватало места на всё это в сердце
И потому сберечь себя от гибели не смог.
И душа и голова, кажись, болит, -
Верьте мне, что я не притворяюсь.
Двести тыщ - тому, кто меня вызволит!
Ну и я, конечно, постараюсь.
Нужно мне туда, где ветер с соснами, -
Нужно мне, и все, - там интереснее!
Поделюсь хоть всеми папиросами
И еще вдобавок тоже - песнями.
Дайте мне глоток другого воздуха!
Смею ли роптать? Наверно, смею.
Запах здесь… А может быть, вопрос в духах?..
Отблагодарю, когда сумею.
Нервы у меня хотя луженые,
Кончилось спокойствие навеки.
Эх вы мои нервы обнаженные!
Ожили б - ходили б как калеки.
Не глядите на меня, что губы сжал, -
Если слово вылетит, то - злое.
Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал, -
Где-нибудь зароюсь - и завою!
1969
Для меня эта ночь - вне закона,
Я пишу - по ночам больше тем.
Я хватаюсь за диск телефона,
Набираю вечное ноль семь.
«Девушка, здравствуйте! Как вас звать?» - «Тома».
«Семьдесят вторая! Жду дыханье затая…
Быть не может, повторите, я уверен - дома!..
Вот уже ответили.
Ну здравствуй, это я!»
Эта ночь для меня вне закона,
Я не сплю - я кричу: «Поскорей!..»
Почему мне в кредит, по талону
Предлагают любимых людей!
«Девушка, слушайте! Семьдесят вторая!
Не могу дождаться, и часы мои стоят…
К дьяволу все линии - я завтра улетаю!..
Вот уже ответили.
Ну здравствуй, это я!»
Телефон для меня - как икона,
Телефонная книга - триптих,
Стала телефонистка мадонной,
Расстоянье на миг сократив.
«Девушка, милая! Я прошу - продлите!
Вы теперь как ангел - не сходите ж с алтаря!
Самое главное - впереди, поймите…
Вот уже ответили.
Ну здравствуй, это я!»
Что, опять поврежденье на трассе?
Что, реле там с ячейкой шалят?
Мне плевать - буду ждать, - я согласен
Начинать каждый вечер с нуля!
«Ноль семь, здравствуйте! Снова я». - «Да что вам?»
«Нет, уже не нужно, - нужен город Магадан.
Не даю вам слова, что звонить не буду снова, -
Просто друг один - узнать, как он, бедняга, там…»
Эта ночь для меня вне закона,
Ночи все у меня не для сна, -
А усну - мне приснится мадонна,
На кого-то похожа она.
«Девушка, милая! Снова я, Тома!
Не могу дождаться - жду дыханье затая…
Да, меня!.. Конечно, я!.. Да, я!.. Конечно, дома!»
«Вызываю… Отвечайте…» - «Здравствуй, это я!»
1969
В который раз лечу Москва - Одесса, -
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса -
Надежная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском - ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,
И Львов открыт, - но мне туда не надо!
Сказали мне: «Сегодня не надейся -
Не стоит уповать на небеса!»
И вот опять дают задержку рейса на Одессу:
Теперь - обледенела полоса.
А в Ленинграде - с крыши потекло, -
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси - там все ясно, там тепло,
Там чай растет, - но мне туда не надо!
Я слышу: ростовчане вылетают, -
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда меня не принимают, -
И потому откладывают рейс.
Мне надо - где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
Пусть где-нибудь все ясно и светло -
Там хорошо, - но мне туда не надо!
Отсюда не пускают, а туда не принимают, -
Несправедливо - грустно мне, - но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.
Открыли самый дальний закуток,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, - но мне туда не надо!
Взлетим мы, распогодится - теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин…
А я уже не верю ни во что - меня не примут, -
Опять найдется множество причин.
Мне надо - где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыты Лондон, Дели, Магадан -
Открыли все, - но мне туда не надо!
Я прав, хоть плачь, хоть смейся, - но опять задержка рейса -
И нас обратно к прошлому ведет
Вся стройная, как «ТУ», та стюардесса мисс Одесса, -
Похожая на весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми -
И граждане покорно засыпают…
Мне это надоело, черт возьми, -
И я лечу туда, где принимают!
1967
Бродят
По свету люди
разные,
Грезят они о чуде -
Будет или не будет!
Стук - и в этот вечер
Вдруг тебя замечу!
Вот это чудо.
Да!
Скачет
По небу всадник -
облако,
Плачет дождем и градом, -
Значит, на землю надо.
Здесь чудес немало
Есть - звезда упала.
Вот и чудо.
Да.
Знаешь!
Я с чудесами -
запросто…
Хочешь, моргни глазами -
Тотчас под небесами!
Я заклятье знаю,
Ну скажи: «Желаю!»
Вот и чудо.
Да!
1966