Июньская пора эпохи безразличия: неначатый роман (должно быть из...

Июньская пора эпохи безразличия:
неначатый роман (должно быть из приличия)
или самообман на формуле величия.

Шмелей рой и мигрень. Туман с утра над башнею.
Сирени пышной тень. За тенью нечто страшное:
как будто новый день припомнит все вчерашнее.

Сиреневая мгла на бирюзовом бархате
небес. Полутона гармоний Баха — ахнете.
Пульсируя в висках, на тон-два ниже — бахнете

и вдохновению крах, лишь ритм ног окровавленных.
Бель бабочек в кустах — аэроплан оставленных
двукрылых просто так, пыльцой цветов затравленных.

Намокшая лоза в зеленом винограднике,
бессмертие василька — о синеглазом всаднике,
о жизни моряка, о смерти в Гоби странника —

все это как всегда, вроде магнита реальности,
фантазии божка от бытия банальности,
полет с полупрыжка, падение в бескрайности.

Июньская пора. Дождливый день в тональности
минора ноты «ля». Багаж сентиментальности
и хрупкость хрусталя — все детское, до странности,

и вроде бы не я, а кто-то, от усталости,
рисует, чуть шутя, картину своей старости,
но жаль взглянуть нельзя на будущее: стал бы ты

разменивать моря — на земли до всеядности,
разменивать меня — на тех кто, чист до святости,
разменивать себя из-за минутной слабости.