Мы с тобой родились на разных концах Земли.
Моей Азии не пересечься с твоей Америкой.
И когда телефон твоим голосом заговорит,
я не вздрогну, я буду дышать размеренно.

Речь моя будет чистой, слова — отточены.
Я привит, я давно приучен к таким вещам:
твоим голосом пело гулкое одиночество,
говорила вода и дощатый шептал причал.

Раздавался в наушниках, пел под гитары рокеров,
соловьиными трелями рвался в мое окно.
Заменял собой хриплый голос солиста ''Smokie'',
(и нелепо, и страшно, и может, чуть-чуть смешно).

Так и жили мы с ним,
день за днем, год за годом, в горести,
да и в радости, (было солнце, была и тьма),
Но когда мое сердце твоим застучало голосом,
я подумал, что наконец-то сошел с ума.

А ты ходишь-гуляешь там, по чикагским улицам,
безразличному янки щебечешь: ''how are you?'',
И мосты над водой там расходятся да целуются,
а я острые скулы об белые льды точу.

От тебя до меня самолетами быстрокрылыми,
от тебя до меня волны моря и корабли.
Только смотрит из зеркала боль моя криворылая,
я молюсь телефону поклонами до земли.

И когда твой звонок,
с двенадцатичасовой разницей,
громкой трелью ворвется в гудящую тишину,
я отмечу тот час красным маркером, новым праздником,
и улыбку на губы счастливую натяну.

И не вздрогнет рука моя, крепко трубку держащая,
голова, закружившись, удержится на плечах.
Но свернется под языком, затаится ящером,
бесполезное, бесхребетное: ''я скучал''.