Питер пристает с дождем к горлу — бесцеремонно, ветрено, то снимает шарф с Невы, то набрасывает, вальсируя. Ты одеваешься потеплее, выходишь голая — верь ему, провоцируй его: красивая. Впрочем, он тоже под стать тебе — без сомнения и стеснения обнажается до последнего закоулка. У вас с ним питеропение, переплетение, вы два раскалённых сердца: гудите гулко, бьетесь о выступы поз — локтевых, коленных, переворачивая улицы, как страницы. Когда ты молчишь, его накрывает ленью, когда впиваешься в шею — вода искрится. Если бы он был городом, а не северным богом, — дарлинг, он бы дал тебе пищу, и кров, и балкон, и кошек. Но он хочет, чтобы ты поднималась на крышу и вы летали, сбивали время с толку, сводили с ума прохожих.
Ваша осень созрела, поспела, упала, хрустнула — яблоком сочным, кленовым листом поджаристым.
Дерзкие девочки оказываются
тоненькими
и хрупкими.

Продолжай, продолжай, продолжай смотреть на него, пожалуйста.