Август откупорил бутылку белого и подогрел на водяной бане розы. Расчесал астры. Подсинил сливы. Объявил аллергию на полынь.
Тени стали мягче, деликатнее, послушнее. Рассвет плавнее, словно вышедший из моды полонез. В траве — благородная ржавчина. В витринах — хохлома. Ветер будто из фена, и солнце, запекшееся до пастилы.

Уже пахнет кислым солодом и хлебом. Черным чаем, четверговой солью, дичью и табаком. Прогрелись дороги, сады, авеню. Книги на полках и телефонные справочники. Песочные часы. Кашемировые пальто в чехлах. Поезда, вернувшиеся с юга. Кольца на загорелых пальцах. Простые карандаши и чечевица в холщевых мешках.

Поля за городом напоминают персидские ковры. Небо — сивуху. Уваренный воздух впору консервировать, как лечо, а плотные туманы раскраивать на подушки.
Вянет морковная ботва.
Выгорели футболки, челки, тату.
Из проезжающих машин картавит Mylne Farmer.
Загар догоняет плечи.
Хозяйки отбеливают простыни.
Бабушки вяжут береты.
В церквях поют псалмы…