Она говорила, что любит Эмира Кустурицу. Она разбиралась в хамонах и бри с пармезанами. Но вечером в пятницу ела копчёную курицу у телека под дивидишку с киношкой Рязанова.

Она говорила, что любит октябрь и Чехию. Что нравится курс декупажа в дизайнерском колледже. Но каждый июнь она быстро и радостно ехала окучивать грядки на даче в селе под Воронежем.

Ей нравилось быть безупречной, немного загадочной, чтоб все ее знали такую: летяще-манящую. Носила широкую юбку, и там, между складочек, надёжно скрывала от взглядов себя настоящую. Ей нравилось быть не собой, так не больно проигрывать. И жизнь, как кино, прокрутить можно запросто заново. Что дома бардак и пижама с мультяшными тиграми она никогда ни за что никому не сказала бы.
Боялась открыться, и все ее знали закрытую. Сухую, холодную, жесткую и безупречную. И лошадь под принцем асфальт разбивала копытами, спеша захватить с собой эту прекрасную женщину, но ей не хотелось ни принцев, ни замков, ни лошади, ни бри с пармезанами, ни октября и ни Чехии.
Вот рыцарь ее, рвёт тюльпаны из клумбы на площади, он топает к ней, он гремит и сверкает доспехами. Вот он поднимает забрало, щетина клокастая коснётся щеки её, в сердце уколет зудящее, и тут она станет, но вам не расскажет, что счастлива, ведь он сквозь все маски увидит ее настоящую.