Кровь Павла I стала последней в эпохе дворцовых переворотов. Несчастного императора презирал екатерининский Петербург, а участники заговора намеренно выставляли его сумасшедшим…

«Я желаю, чтобы ты не особенно привязывался к этому миру, потому что ты не останешься в нем долго. Живи как следует, если желаешь умереть спокойно, и не презирай укоров совести: это величайшая мука для великой души», — из видения Петра I Павлу I.

За то, что был коронован

Мать Павла Екатерина II готовила в преемники его сына Александра. Она и воспитывала его сама, и не скрывала намерений ни от внука, ни от своего окружения, поэтому на Павла двор смотрел свысока и с презрением.

Интересно, что даже вокруг Павла против Екатерины кто-то пытался составить заговор, императрица почти сразу об этом узнала, допросила сына, и он передал ей список замешанных лиц, который она, не читая, выбросила в огонь, так как все знала из других источников.

Екатерине не хватило буквально нескольких часов, чтобы успеть опубликовать указ об отстранении сына от престола. Она еще дышала, когда Павел обыскал ее рабочий стол и нашел в нем пакет. Госсекретарь Безбородко, ставший впоследствии приближенным Павла, молча указал на камин.

Причиной такого удручающего состояния престолонаследия стал Указ Петра Великого, который позволял монарху не только отдавать предпочтение любому члену семьи перед перворожденным, но и назначать наследником человека, вообще не относящегося к династии, например, приемного сына.

«Российский престол не наследуется, не выбирается, а оккупируется» (Доменико Караччиоли, неаполитанский дипломат). Этим он вызвал, так называемую, «эпоху дворцовых переворотов», последней жертвой которой стал Павел I.

Будучи Великим князем, он разработал акт о престолонаследии, который обнародовал лично, зачитав 5 апреля 1797 года на коронации. Закон отменял Петровский указ, вводил наследование по закону, «дабы государство не было без наследников, дабы наследник был назначен всегда законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род».

Указ также установил полусалическую примогенитуру — преимущество в наследовании потомков мужского пола, и запрещал занятие российского престола лицом, не принадлежащим к православной церкви.

Таким образом, сама коронация Павла I стала причиной недовольства и озлобленности мощной екатерининской камарильи, которую новый император не собирался к себе подпускать.

За антианглийскую политику

Как только Павел взошел на престол, он сразу объявил о выходе из антифранцузской коалиции, заявив, что России после десятилетий войны нужен покой. Это, конечно, сильно смешало планы англичан и австрийцев.

Тем не менее, в 1799 году, когда император Франц попросил Павла о помощи, тот послал на помощь армию с Суворовым во главе. Результатом знаменитого похода по Северной Италии и Швейцарии стало то, что в самый нужный момент австрийцы бросили русских. Одновременно Россия приняла участие в походе Англии против Батавской республики (так звались Нидерланды при наполеоновской оккупации) и французских оккупационных войск.

Англичане под началом герцога Йорка потерпели полнейшее поражение на суше, но уничтожили весь голландский флот. При этом о русских союзниках британцы не думали вовсе: нисколько не позаботились об обмене русских пленных и даже имели наглость попытаться применить остатки русского корпуса против ирландских повстанцев.

Последней каплей в море гнева Павла по отношению к англичанам стала оккупация в сентябре 1800 года острова Мальта, который прежде Бонапарт отобрал у рыцарей ордена святого Иоанна Иерусалимского, после чего, по просьбе рыцарей, Павел стал его гроссмейстером.

Действия англичан подвигли Павла обратить взор на нового монарха Франции. Он вступил в личную и дипломатическую переписку, и личную с Первым Консулом, считая его не порождением революции, а, де факто, императором. Именно из этой переписки родился великий проект Индийского похода.

Английский посол в Санкт-Петербурге, очевидно, был лично замешан на начальном этапе в организации заговора против Павла I, но был выслан задолго от его исполнения. Однако некоторые историки полагают, что Англия все же принимала участие в перевороте.

Сыграло роль «совпадение»: 24 декабря 1800 года было совершено покушение в Париже на Наполеона, и французы считали, что эти события, несомненно, связаны.

За политику в армии

Павел I, будучи ярым поклонником всего прусского, ввел неудобную старомодную форму и муштру. Строгие, неудобные, а главное, бессмысленные заимствованные порядки вызывали раздражение, доходящее до ненависти, практически всего офицерства и дворянства Санкт-Петербурга.

Он устраивал ежедневные вахтпарады с участием всех генералов наивысших чинов, в которых сам Павел выступал фельдфебелем. Сбившийся с ноги офицер мог оказаться разжалованным и высланным в Сибирь с немедленным отправлением, не имея возможности взять даже деньги и необходимые вещи. О частоте подобных случаев свидетельствует то, что офицеры стали брать с собой большие суммы денег на случай внезапной ссылки.

Недовольство в гвардии нововведениями было настолько велико, что перекрывало все достойные военные начинания императора. Так, он ограничил срок службы рекрутов, ввел в обмундирование шинели, ограничил наказания солдат. В итоге, единственным по-настоящему преданным Павлу остался лишь Преображенский полк, который заговорщикам удалось оставить не у дел в ночь убийства.

За сумасшествие

Павел был, несомненно, исходя из современной психиатрии, тяжелым невротиком: вспыльчивым, заносчивым, страдающим от депрессий и панических атак человеком.

Это легко объяснимо событиями детства: смертью сестры Анны, убийством отца, отторжением от матери и многими другими событиями. Все это выразилось позднее в неспособность оценивать межличностные отношения. Он не умел строить партии и выбирать надежных фаворитов.

Например, Павел мог судить о людях только по косвенным замечаниям или письмам, адресованным не ему. Именно этой особенностью Павла воспользовались заговорщики, поднимая по служебной лестнице остзейского дворянина Палена. К тому же, император безоговорочно доверял только своему глупому брадобрею Кудайсову, которого легко использовали все подряд.

Это позволяло заговорщикам, в первую очередь Палену, который контролировал почту и петербургскую полицию, манипулировать Павлом и общественным мнением против Павла, искажая его указы, подначивая его на вздорные решения. В итоге, к развязке событий весь Петербург был убежден, что царь сошел с ума, и если что-то не сделать, страну ждет революция.