Петровну жизнь не шибко гладила:
и мужа забрала, и сына.
Ворчит она: «Судьбина-гадина
меня тележит, кол ей в спину.
А я живу, ей поперечная
и ни х…(рена) не унываю.
Проходит всё… И я не вечная…
Я с их могилок снег сметаю,
да прикурю по сигаретке им,
налью в стопарик по граммушечке…
А Витька так меня любил!
Всё говорил, что «Сама лучшая ! «…

Ночь новогоднюю теперь
сижу одна у телевизора…

Жизнь кучерява, верь-не верь,
но не начать её нам сызнова…»