Прохор, задумавшись о своём, одиноко стоял посреди улицы, где припаркованные машины смотрели на него глазищами потухших фар, машины уже переставали ездить и можно было спокойно идти по улице, не опасаясь, что кто-то, имеющий неприкасаемость за езду в пьяном виде задавит его.