Лавровый лист,
Лавровый же венок,
Лавровый лже-венок мне был подарен.
Я был обласкан и в поддых ударен
И сбит на землю с головы до ног.

«Не отпирайтесь, вы писали мне!» -
«А я не отпираюсь - не шкатулка». -
«Но мы так обжимались на окне,
Что градом обвалилась штукатурка». -

«Да, это было. Стало быть - прошло.
Полы, как видно, начисто помыты.
Любовь, дружок, есть миг - не ремесло,
Момент - тю-тю! - и вздохи позабыты».

И всё. Молчок. Святая правота.
Литая стопроцентная угрюмость.
Остались облицовка - красота
И ею облицованная юность.

Стакан в руке. Браслет на кулачке.
Кольцо на пальце. И в зубах колечко.
И губы все - в любовном молоке.
(А в памяти - притихшая овечка.)

Но то был отдых. Мальчик грудь сосал.
Как я всё перепутал! - как ребенок.
Глядите, глазки, - снег лежит на склонах,
Весне - каюк, как Зигмунд бы сказал.