Под вечер и подальше от людей
искал приют я в царстве полусонном,
но был разбужен грохотом цепей,
сверкающих во мраке оглушённом.

Вели Россию… и ночная мгла
скрывала лица палачей и судей,
но громогласно, как колокола,
качалися её пустые груди.

И разливался стон на весь окрест,
да только были милостью оковы:
взвалили ей на спину тяжкий крест
и повели, стегая, на Голгофу.

Я слёзы от бессилья начал лить,
что я всего мельчайшая крупица
в её судьбе, и мне не изменить
событий ход, осталось лишь молиться.