История и художественная литература по сей день рисуют Варфоломеевскую ночь как «массовую резню», «кровавую расправу», «жестокое избиение» католиками гугенотов, организованную вдовствующей королевой Екатериной Медичи 24 августа 1572 года в Париже. Вместе с тем старательно замалчивается обратная сторона конфликта, а на первый план выталкиваются зверства католиков, безумная нелогичность поступков и страсти. Эта картина нуждается в некотором уточнении…
КОРОЛЕВСКИЕ ИГРЫ
Сен-Жерменский мир положил конец третьей гражданской войне, между католиками и протестантами. Французские гугеноты получили частичную свободу, им передавался ряд крепостей, а их Лидер - адмирал Де Колиньи включен в королевский совет.
Протестант Де Колиньи оказывал большое влияние на короля-католика Карла IX, убеждая поддержать протестантов во Фландрии (Нидерланды) против Испании, Он видел в этом единственную альтернативу гражданской войны во Франции. В планах Де Колиньи явно прослеживалось желание силами Франции, не считаясь с внутренними проблемами, помочь протестантизму, все более распространявшемуся по Европе.
Однако Екатерина Медичи стремилась удержать венценосного сына от губительного шага. Ослабленная гражданскими войнами Франция была не в состоянии отразить общего врага, и конфликт с могущественной Испанией обернулся бы катастрофой, вплоть до потери Францией суверенитета. Екатерина была серьезным препятствием на пути протестантов.
У Карла IX и Екатерины Медичи имелись свои рецепты умиротворения Франции - женитьба Генриха Наваррского на сестре короля Маргарите Валуа. Свадьба состоялась 18 августа. По случаю свадьбы в столицу съехалось множество знати, относившей себя к обоим конфессиям.
22 августа на адмирала Колиньи было совершено покушение. Следы преступления указывали на причастность католика герцога Генриха Гиза, чрезвычайно популярного у парижан, видевших в нем защитника веры. По законам чести, он должен был отомстить Колиньи за своего отца, убитого в 1563 г. Раненого адмирала посетили Карл (X и Екатерина Медичи.
Но гугенотская знать не удовлетворилась соболезнованиями, потребовав от короля наказания Гиза. Раздались призывы готовиться к очередной войне. На протяжении субботы 23 августа требования гугенотов делались все более настойчивыми, усугубляя кризис. Шансы политического разрешения ситуации стремительно приближались к нулю.
Нам с детства внушали, что Варфоломеевская ночь была кровавейшим и злодейским преступлением католиков, достойным сурового осуждения. Вот только при этом забывали уточнить: это был первый случай, когда католики стали инициаторами резни. А протестанты-гугеноты к тому времени множество раз устраивали католические погромы, когда убивали всех подряд без различия пола и возраста.
Последнее избиение католиков гугенотами случилось в городе Ниме за три года до Варфоломеевской. Слово свидетелю: «…гугеноты врывались в церкви. Они срывали изображения святых, рушили распятия, органы, алтари…». Это о событиях 1566 г. в Валансьене.
В 1531 г. в Ульме лошадей запрягли в орган, выволокли его из церкви и разбили. В Вале в 1559 г., когда было установлено, что умерший три года назад житель де Брюж был втайне католиком, тело вырыли из могилы и вздернули на виселице.
Более того, по донесениям агентов французских секретных служб, работавших среди протестантов, глава протестантской партии, адмирал Колиньи, воспользовавшись свадьбой как предлогом, созвав со всей Франции дворян-протестантов, планировал захват Парижа, взятие Лувра, арест короля и Екатерины Медичи, мешавшей ввязаться в войну с Испанией.
Об этом в королевском дворце узнали в буквально последние часы, вот и пришлось импровизировать, бить набат посреди ночи, бросаться в контратаку в кромешной тьме, потому что не было другого выхода. Католики просто-напросто упредили удар, только и всего. Был очень простой выбор - либо ночью убивать будут они, либо резать будут их…
Убийства гугенотов произошли также в нескольких провинциальных городах. Только в Париже погибло около двух тысяч человек и пяти тысяч по всей Франции. Благодаря усилиям протестантов ночь 24 августа 1572 г. обрастала «подробностями».
Уже утверждали, что она была спланирована семью годами раньше, говорили о 100 тыс зарезанных и показывали то самое луврское окно, через которое, якобы, Его Величество стрелял из аркебузы по. Гугенотам.
Париж оказался во власти убийц и мародеров. Хаос стал поводом под шумок разделаться со своим кредитором, надоевшей женой, зажиточным соседом. Когда, наконец, Карл IX приказал навести порядок на парижских улицах, насилие выплеснулось за его пределы. Кровавая бойня продолжалась во Франции еще несколько недель.
Большинство исследователей считают, что в те дни погибло не менее 5 тысяч человек; называют и цифру в 30 тысяч убитых гугенотов и католиков - во время резни уже не спрашивали, какую веру ты исповедуешь…
Варфоломеевская ночь нанесла гугенотам сокрушительный удар. Порядка 200 тысяч их бежало из Франции, и их подвижничество и трудолюбие нашло благодарный приют в других странах. Самой же Франции победа над гугенотами спокойствия не принесла.
Варфоломеевская ночь стала очередным этапом Религиозных войн и была с одобрением встречена, а Риме и Мадриде, и вызвала озабоченность в Англии, Германии и Польше. Внутри страны кальвинистское дворянство и города оказали ожесточенное сопротивление. В ходе последующих Религиозных войн правительство вынуждено было пойти на дальнейшие уступки гугенотам.
ПОСЛЕДСТВИЯ
Сегодня подробности Религиозных войн того времени практически забыты, и многие искренне полагают, будто гугеноты хотели всего-навсего «религиозного равноправия», в чем злые католики отказывали.
Однако претензии гугенотов прекрасно документированы: жить во Французском королевстве, но не подчиняться ни королю, ни властям, ни законам. В гугенотских городах должны были действовать свои законы, своя администрация и своя денежная система, а оказавшиеся на этой территории католики попросту не имели права исповедовать свою веру ни открыто, ни тайно.
Легко догадаться, что ни одно государство планеты, не могло допустить подобных «супероффшорных» зон. Когда претензии гугенотских вождей были отклонены, они Перешли к прямым военным действиям против французского короля - причем деньги, оружие и даже военную силу. получали из протестантской Англии.
Войны эти продолжались несколько десятилетий, пока с мятежниками окончательно не разделался Ришелье, человек железной воли и энергии.
Между прочим, тот самый адмирал Де Колиньи (воспетый талантливым Дюма), за несколько лет до Варфоломеевской ночи как раз и готовил похищение короля Генриха Ж. Так что нет ничего удивительного, что Варфоломеевская ночь была импровизированной ответной мерой католиков на вполне реальный заговор протестантов.
Мы знаем историю, где клеймится «реакционное и кровожадное папство», выступавшее против «прогрессивных» протестантов. Меж тем, протестанты, захватившие власть в Чехии, были компанией довольно жутковатой. Они задолго до Ленина приняли основной принцип большевизма: истинный большевик сам определяет, что хорошо, а что плохо.
Затем протестанты начали совершать вооруженные вылазки за пределы Чехии - «дарить» свое учение соседям. Отражение этой агрессии и стало впоследствии именоваться «карательными экспедициями папистов».
Потом появился Лютер. Он искренне желал усовершенствовать жизнь и сделать ее лучше. То же хотели и коммунисты, правда, путь по которому они вели людей к счастью, скорее напоминал ад. Поэтому важны не намерения, а результат.
Изыскания Лютера вызвали череду гражданских войн, смут, междоусобиц, насилий и зверств. Швейцарец Кальвин творчески усовершенствовал учение Лютера и довел реформы до логического конца - в Женеве людей бросали в тюрьмы за появление в яркой одежде, игру на музыкальных инструментах, чтение «неправильных» книг…
В Тридцатилетней войне меж католиками и протестантами Германия потеряла треть населения. Благодаря протестантам Франция на полсотни лет погрузилась в огонь и кровь гражданских войн.
Варфоломеевская ночь не была погромом, грабежом и убийством, учиненным парижским плебсом в качестве «божественного» возмездия еретикам, а превентивным ударом по военному командованию гугенотов. Смыслом убийств являлось спасение государства. В каком-то смысле эта ночь даже открыла новый путь к миру. В случае победы католической веры никогда не появилась бы на свет «протестантская этика», определившая развитие нашей цивилизации.
О КАТОЛИКАХ И ПРОТЕСТАНТАХ
Не многие знают, что само понятие и концепция «права человека» в современном значении этого термина неразрывно связана с деятельностью в Южной Америке монахов-иезуитов. А писатель Алекс де Токвиль сто пятьдесят лет назад написал:
«Не смотря на беспрецедентные злодеяния, испанцы, покрывшие себя несмываемым позором, не только не истребили индейцев, но даже не запретили им пользоваться равными правами. Англичане в Северной Америке с легкостью добились и того, и другого».
Если бы католицизм победил, конечно, были бы свои кровопролития, войны и беды, но не в пример меньше несчастий обрушилось бы на Европу. Наверняка меньше сил и рвения уделялось бы так называемому «техническому прогрессу» - бездумному нагромождению технических новинок, которые, по большому счету, уничтожают природные ресурсы и среду обитания, способствуют росту жертв войны, но никого еще не сделали счастливым.
Фридрих Великий, король Пруссии, в своем письме от 7-го января 1768 года писал:
«Не правда ли, что электрическая сила, и все чудеса, кои поныне ею открываются, что притяжение и тяготение, служат только к возбуждению нашего любопытства? Но менее ли от сего происходит грабительств по дорогам? Сделались ли откупщики менее жадными? Менее ли клеветы, истребилась ли зависть, смягчились ли сердца? Какая нужна обществу в сих нынешних открытиях?»
Не исключено, что Фридрих Великий в «постпротестантском» обществе первым сформулировал проблему, над которой всерьез задумались в XX веке: «научный и технический прогресс еще не ведет автоматически к прогрессу людской духовности и не делает жизнь лучше».
А ведь именно под влиянием протестантов сформировалась идеология, утверждавшая, что человек, открыв массу новых законов природы, обратит себе на пользу, научится управлять природой, как телегой. Полагали, что развитие науки и техники само по себе, волшебным образом преобразит и общество, и людей.
Конечно, бессмысленно было бы призывать жить при лучине и бить рыбу костяной острогой. Однако и порожденные «протестантской этикой» крайности - бездумный «технический прогресс», «развитие науки» восторга не вызывают.
Каким был бы наш двадцатый век в результате развития Европы по католическим канонам? Гораздо менее техногенным, возможно, мы сейчас с удивлением смотрели бы на первые паровозы, а слава исследователей Америки и Африки досталась бы нашим дедам, в большинстве своем еще живых.
Возможно, самобытные культуры Америки, Африки, Индии, Дальнего Востока, избежав протестантского влияния, создали бы в сочетании с католической Европой совершенно другую цивилизацию, не столь занятую гонкой за золотом и успехом, не грозящую в кратчайшие сроки уничтожить все живое на планете. Несомненно одно: духовности было бы не в пример больше, а следовательно - больше душевного спокойствия, доброты и любви.