- Значит, вы в свои молодые годы утверждаете, что любви нет? - спросил мужчина сорока восьми лет, поправляя очки.
- Да, профессор! - ответил юноша с тёмными кудрявыми волосами. - Всё это придумали и навязали людям для того, чтобы делать на этом деньги.
- Я, конечно же, уважаю вас за ваш неординарный ум и богатое воображение, но позвольте спросить, кто придумал? - не унимался профессор.
- Хозяева мира! - ответил юноша с таким воодушевлением, словно это было откровение, которое призвано впечатлить оппонента.
Профессор, который во время всего разговора сидел за письменным столом и что-то набирал на ноутбуке, резко посмотрел на бывшего студента.
- Хм… Я тоже слышал об этом. Не о том, что какие-то там хозяева что-то людям навязали, а о том, что они существуют. Но я считаю, что это плод больной фантазии одного или нескольких человек.
- Но почему же? - спросил бывший студент, попивая чай, любезно предложенный женой профессора.
- Для этого эти самые хозяева должны быть бессмертными, потому что время не стоит на месте, люди меняются, и то, в чём уверено одно поколение, второе поколение может сомневаться, - громко ответил профессор, будто читал лекцию перед огромной аудиторией.
- Всё правильно, - согласился студент с первым предположением. - Они бессмертные. Мало того, находятся на земле с самого начала.
Профессор снисходительно посмотрел на своего самого способного ученика. «Красивый юноша», - думал он. Как-то само собой получилось, что они с ним сблизились и стали друг для друга, как родственники: отец и сын. Жена профессора не очень-то жаловала других его друзей, но к ученику отнеслась терпимо.
«Он мне напоминает тебя в юности», - сказала она.
Несмотря на то, что парень давно окончил институт, он был желанным и частым гостем в их доме. Профессору всегда было интересно рассуждать с ним о чём-нибудь, спорить, где-то соглашаться, а где-то, наоборот, переубеждать. Вот, как и сейчас.
- Ладно, Дмитрий, опустим разговоры про хозяев мира, мне больше интересно другое, - улыбнулся профессор. - Почему, по-вашему, любви нет?
- Во-первых… - с важным видом начал юноша, - я не говорил, что её нет совсем. Любви нет между мужчиной и женщиной.
- Хм… а что же тогда есть между ними?
- Тяга. Обычная тяга. Вы же знаете, что у всех влюблённых так называемой любви хватает не больше, чем на пять лет, а иногда и того меньше. После этого бытовуха поглощает людей настолько, что они терпеть друг друга не могут.
- Позвольте возразить, - сказал профессор, хмуря брови. - На чём же тогда держится весь институт брака?
- На доверии, уважении, привязанности, обязанности. К списку можно добавить ещё с десяток слов, - ответил, сияя от улыбки, Дмитрий. - Но ещё и на том, что одному из партнёров, а иногда и двоим, приходится работать, что позволяет им не быть вместе все двадцать четыре часа.
- А как же влюблённые, воспетые Шекспиром?
- Запретный плод! - без промедления ответил юноша. - Ромео и Джульетте запрещали видеться, а запретный плод всегда сладок. Вот и тянуло их друг к другу. И потом, их любовь продлилась пара мгновений. Посмотрели бы мы, что сталось бы с Шекспировскими голубками спустя пятнадцать лет.
Профессор, который не воспринимал пьесу в таком ключе, призадумался. Когда же он хотел назвать другую пьесу, Дмитрий опередил его, догадавшись, о чём пойдёт речь:
- Отелло? - спросил он. - Там сюжет построен на ревности и недоверии, как видите, любовью и не пахнет.
- Позвольте спросить, вы сказали, что любовь есть, но не между мужчиной и женщиной, тогда между кем?
- Между матерью и её ребёнком. Это единственная настоящая, безвозмездная любовь, - ответил юноша. - Только любящая мать готова пожертвовать своей жизнью ради ребёнка, потому что материнская любовь, заложенная природой, настолько сильна, что женщина не способна противиться ей. И такая любовь навсегда. Она не угасает через пять лет.
- Я бы с этим поспорил, - возразил профессор, - а как же матери, которые избавляются от своих детей, отдавая их в дет. дома?
- У каждого правила есть исключения, - сразу же ответил Дмитрий. - Процент любящих матерей больше. И потом, те женщины, которые были вынуждены избавиться от своего ребёнка, шли на это шаг из-за страха, что не смогут прокормить, к тому же чаще это молодые женщины, которым хочется, чтобы за ними ухаживали, а не самим ухаживать за кем-то другим.
- Не знаю, Дмитрий, я не согласен с вами в том, что любви между мужчиной и женщиной нет. И знаете почему?
- Почему же?
- Потому что я женат двадцать лет и до сих пор люблю свою жену, как и она меня.
- А сила любви такая же, как и в начале? - спросил Дмитрий
- Конечно, может быть, нет того огня, который был в самом начале, но то, что огонь есть, это даже не обсуждается.
- Тогда ваша пара такое же редкое исключение из правил, - предположил Дмитрий.
Профессор хотел что-то ответить, но в это время заиграл смартфон Дмитрия.
- Простите, - сказал он, получая у профессора разрешение ответить на звонок. - Алло, привет. Хорошо, а вы где? Буду на месте через десять минут.
Дмитрий убрал смартфон и сказал:
- С вами, как всегда, очень интересно беседовать, профессор. Может, продолжим наш диалог в следующий раз? Друзья собрались в музей, зовут меня с собой.
- Конечно, Дмитрий, идите, наслаждайтесь жизнью, пока молоды, - сказал профессор по-отцовски и встал, намереваясь проводить гостя.
- Профессор, не нужно, я сам.
- Светлана, - позвал профессор жену.
- Да, дорогой? - открыв дверь, заглянула в комнату женщина.
- Проводи, пожалуйста, нашего гостя, милая, - попросил профессор, делая акцент на слове «милая».
- Хорошо, дорогой.
Профессор и студент пожали друг другу руки.

- Ну что? - спросила женщина, закрывая дверь в прихожую и облокачиваясь на неё.
- Он ничего о нас не подозревает, - сказал студент, надевая куртку.
После он подошёл к женщине, притянул к себе и принялся страстно целовать. С трудом оторвавшись от его губ, она произнесла:
- На следующей неделе он собирается на четырёхдневный симпозиум. Три ночи его не будет, - потом слегка укусив кончик его уха, добавила, - приходи с ночёвкой.
- Хорошо, - пообещал Дмитрий, ещё крепче сжимая женщину в своих объятиях и страстно впиваясь в её податливые губы.
- Люблю тебя, - прошептала она, с трудом отрываясь от Дмитрия и открывая входную дверь.
- Я тебя тоже люблю, - тихо сказал он и стал спускаться по лестнице.