Так путано, невнятно, свысока,
Той поступью сонливости и неги
Пустившегося шагом рысака:
Пошел, пошел - и распластался в беге,
И замер, горделив и величав,
Над мостовой, несущейся стремглав,
Так буднично, как будто неземной
Он легкости и в сане снегопада,
И в сбивчивости той не разнобой,
А произвол Божественного лада,

Явился снег, еще не снегопад,
Но медленно в него переходящий,
И бельм пухом с маковок до пят
Покрыл поля, холмы, проселки, чащи,
Запорошил, лишив примет и вех,

Дома, деревья, город, месяц, век,
И, поднимаясь, им упоено,
За здравье всех - на всех лебяжьих купах
Тянуло солнце сумерек вино,
И день светлел, как убывавший кубок,

И кто-то просыпался, изумлен,
И кисть его, касаясь одеяла,
Весь ход былых и будущих времен
В подробностях внезапно повторяла;
И думал он, что явью дышат сны,
Что всякий звук - есть эхо Тишины,
Что жизнь и смерть - не песнь и немота,
А лишь уста, послушные гортани,
Две стороны единого листа
И одного прихода прихожане.