Я не ценил и не любил сочувствия.
За порогом ночи опять зашумит твой город. Твоя жизнь в очередной раз растворится в привычных звуках одиночества и безразличия. Город похож на огромный муравейник с программным управлением. В нем только неожиданная встреча или случайность могут сломать отлаженную модель коллективной ценности. В нем трудно увидеть и оценить отдельные лица. Они сливаются и образуют фоновую заставку построенного на их же костях величия.
Петр Семенович наверно был необычным бомжом. Как и многих умных людей смутного времени, рыночные отношения выбросили его на помойку. На тротуарах московского проспекта уже стояли торговые ларьки, а партийные деятели уже успели сжечь на кострах свои партбилеты и энергично приступили к строительству капитализма, борьбе с коррупцией, проституцией и т. д.
А вы? А мы в это время просто жили. Проектировали и изготавливали сложные и уникальные приборы.
У Петра Семеновича были голубые глаза и негромкий голос. Вместо обычных бомжовых слов он предложил мне назвать фамилию любого русского поэта. Я решил, что это хитрость и поэтому выбрал Ахмадулину.
Кто знает - вечность или миг
мне предстоит бродить по свету?
за этот миг иль вечность эту
равно благодарю я мир…
Он читал стихи нараспев и печально. Я отдал ему все свои карманные деньги и уехал в командировку в Североморск. Вернулся зимой, но под аркой дома московского универмага бомжей уже не было.
Да и не люблю я сочувствия. Это города должны сохранять свое величие и сочувствие к своим временным жителям…