НУ… ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ (может это и не смешно)…
ПРОСТО РАССКАЗ
Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи… иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный в мышцах и: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. «Вас ист лось?», - спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки «еж». Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем - люби ежиков…
Так он и по жизни Айболитом оказался: личико перекосил, чуть не плачет. «Бедауэрнсверт, - причитает, - тир!». Бедняжка, стало быть. Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол ввалил. Ну, думаю, мало ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то не ахти удобно стою - жду. Часа через полтора выползает этот Айболит. Лицо скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либо фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: после наркоза.
Я от такой заботы тихо так обалдеваю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает: «Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется полежать в отделении реанимации (для ежиков, н### х!!!), а потом сможете его забирать». У меня, наверное, на лице было написано: «А для чего мне дома ежик-инвалид?!».
Он спохватывается: «Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно (елы-палы!!). Тогда вы можете оформить животное в приют. Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся
некоторые формальности…»
Понимаю, что прохихикивать неудобно: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу свою улыбу и спрашиваю: «Какие формальности?». «Договор об опеке спрашиваю ?, - А, как же отвечает, а также характеристику из магистрата». Я уже еле сдерживаюсь, чтобы вслух не закатиться. «Характеристику на животное?», - спрашиваю. Этот зоофил на полном серьезе отвечает: «Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными. Кроме того, магистрат должен
подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика)». У меня, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими,
прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ежика. И спрашиваю: сколько я должна за операцию?
Ответ меня доканал. «О, нет, -говорит, - вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей». И дальше - зацените, ка: «Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом. Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзейн! "
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом чего-то грустно мне стало: вспомнила нашу на краю России, на отшибе больничку, когда тетка лежала после инфаркта. Как куски ей таскала три раза в день из дома, белье, посуду, умоляла, чтобы осмотрели и хоть зеленкой помазали. В итоге родилась такая максима: «Лучше быть ежиком в Германии, чем человеком - в России»…