- Этот, боюсь, не дотянет и до утра…
Страшное дело, как косит война народ! -
Врач матерится, и опытная сестра
Вдруг оседает, сжимая руками рот.

Боль, застревая на выходе, рвётся вон:
Вон из души, истрепавшейся просто в хлам.
В тесной палатке, на голой клеёнке - ОН,
Белый, как мел (даже в свете двух жёлтых ламп).

«Ты ж в сыновья мне годишься … Совсем дитя!»
В горле теснится огромный колючий ком.
«Что же за мерзкая гадина так, шутя
Да со спины проколола тебя штыком?!»

Комья кровавых бинтов, как клубки из змей.
Женщина, плача, бежит из палатки прочь.
Молится, просит кого-то: меня убей!
Жить с этой ношей на сердце совсем невмочь!
…
Старый хирург папиросой пыхтит в ночи.
Тихо подходит к сестре, гладит по плечу.
- Знаю: устала, сломалась. Но мы - врачи!
- Я не хочу с этим жить. Больше не хочу…

Старый хирург подает носовой платок,
Тихо ворчит: - Ну и день, просто сущий ад!
В общем, давай-ка, Петровна, поплачь чуток…
И возвращайся обратно - спасать солдат.
…
Женщина входит в палатку. Бледней луны.
Губы трясутся. Но смотрит врачу в лицо.
- Я понимаю, нет выбора. Мы должны.
Жду указаний. Готова спасать бойцов.