Адам вернулся к Еве: по зиме

Очаг надёжней пламени пожара.

С досады плюнул в рай уставший Змей,

Уполз в бессрочный отпуск на Стожары.

Покинул закулисье режиссёр,

Поплёлся в сад под ангельские трели,

Самодовольно буркнув: «Вот и всё -

Финита ля! Похоже, помудрели".

Проходят дни, безлики и тихи.

Порхает в кадре Ева лёгкой птицей.

Налажен быт, замолены грехи -

И впору размножаться и плодиться.

Сияет мир невинной белизной,

Запретный плод гниёт в метельной вате.

Адам мечтает спать, не видя снов -

Или хотя бы утром забывать их.

Но не выходит. Хочется кричать,

Когда металлом в горле закипает

Расплавленная Змеева печать -

Ничем не изживаемая память.

И снова время в чайнике бурлит,

Укутав паром зыбкий образ Евы.

Суровой ниткой штопает Лилит

Дыру в его вселенной, точно слева.