МИХАИЛ ЗОЩЕНКО

ЛИМОНАД

Я, конечно, человек непьющий. Ежели другой раз и выпью, то мало - так, приличия ради или славную компанию поддержать.
Больше как две бутылки мне враз нипочём не употребить. Здоровье не дозволяет. Один раз, помню, в день своего бывшего ангела, я четверть выкушал.
Но это было в молодые, крепкие годы, когда сердце отчаянно в груди билось, и в голове мелькали разные мысли.
А теперь старею.
Знакомый ветеринарный фельдшер, товарищ Птицын, давеча осматривал меня и даже, знаете, испугался. Задрожал.
- У вас, - говорит, - полная девальвация. Где, - говорит, - печень, где мочевой пузырь, распознать, - говорит, - нет никакой возможности. Очень, - говорит, - вы сносились.
Хотел я этого фельдшера побить, но после остыл к нему.
«Дай, - думаю, - сперва к хорошему врачу схожу, удостоверюсь».
Врач никакой девальвации не нашёл.
- Органы, - говорит, - у вас довольно в аккуратном виде. И пузырь, - говорит, - вполне порядочный и не протекает. Что касается сердца - очень ещё отличное, даже, - говорит, - шире, чем надо. Но, - говорит, - пить вы перестаньте, иначе очень просто смерть может приключиться.
А помирать, конечно, мне неохота. Я жить люблю. Я человек ещё молодой. Мне только-только в начале нэпа сорок три года стукнуло. Можно сказать, в полном расцвете сил и здоровья. И сердце в груди широкое. И пузырь, главное, не протекает. С таким пузырём жить да радоваться. «Надо, - думаю, - в самом деле пить бросить». Взял и бросил.
Не пью и не пью. Час не пью, два не пью. В пять часов вечера пошёл, конечно, обедать в столовую.
Покушал суп. Начал варёное мясо кушать - охота выпить. «Заместо, - думаю, - острых напитков попрошу чего-нибудь помягче - нарзану или же лимонаду». Зову.
- Эй, - говорю, - который тут мне порции подавал, неси мне, куриная твоя голова, лимонаду.
Приносят, конечно, мне лимонаду на интеллигентном подносе. В графине. Наливаю в стопку.
Пью я эту стопку, чувствую: кажись, водка. Налил ещё. Ей-богу, водка. Что за чёрт! Налил остатки - самая настоящая водка.
- Неси, - кричу, - ещё!
«Вот, - думаю, - попёрло-то!»
Приносят ещё.
Попробовал ещё. Никакого сомнения не осталось - самая натуральная.
После, когда деньги заплатил, замечание всё-таки сделал.
- Я, - говорю, - лимонаду просил, а ты чего носишь, куриная твоя голова?
Тот говорит:
- Так что это у нас завсегда лимонадом зовётся. Вполне законное слово. Ещё с прежних времён… А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим - потребителя нету.
- Неси, - говорю, - ещё последнюю.
Так и не бросил. А желание было горячее. Только вот обстоятельства помешали. Как говорится - жизнь диктует свои законы. Надо подчиняться.
1925