Отстоять высоту*. За спиной непокорные горы
и дорога на Хост. Всюду вспышки, душманы все выше.
Угасающим эхо - …давайте, держитесь! Мы скоро… -
из расстрелянной рации. - Молимся, держимся, слышим… -
на губах, обожжённых войной и степными ветрами.
Тридцать девять под шквальным обстрелом и первый «двухсотый».
На кровавой, изрытой земле еле слышное «к маме…»
застревает в груди, будит ярость. Девятая рота.
Грозовыми потоками мины обрушились к ночи,
не стихающий грохот - осколки вгрызаются в камни.
Раскалённая жажда, хоть чистого снега глоточек,
и совсем уже близко безумная, чёрная псарня.
Защемило в груди, очень холодно, кажется, ранен.
Передёрнуть затвор не выходит - заклинило поршень.
Он упал на горящую землю, а в небе бескрайнем,
ожидая добычу, парит над вершинами коршун.
Запах пота и гари - по полмагазина патронов,
чтобы выиграть время, работают только прицельно.
Где-то там, вдалеке, как надежда, огни гарнизона.
Оглушительный взрыв под ногами и снова смертельный.
Там никто не учил воевать, чтобы было не страшно.
Их Афган завершится, прибудут другие на смену.
Если нужно, то насмерть в последнем бою рукопашном.
За ребят, что остались лежать в этих каменных стенах.