И, сжигая в последнем огне всё, что дорого сердцу и мило,
Перепутав порядок в забытой истории наших страниц,
Ты спешил-торопился, но знаешь, мой милый, сухие чернила
Не способны собою залить-зачеркнуть ни ночей, ни зарниц.

Ты крепился бессильно-достойно, пытался смотреть, не моргая,
Как, охотником загнанный в угол, дрожащий, но гордый зверёк…
Но, когда день придёт, и внутри загрустится, о нас вспоминая,
Слёз стыдливо не прячь на изнанке, не мной зацелованных, щёк.

И, собрав свою жалкую волю в кулак, от любви задыхаясь,
Где - не хочешь, но всё же, придётся однажды сквозь гордость признать,
Что по-прежнему любишь и ждёшь, - и не лги себе, - снова пытаясь
Просто голос услышать,…звони. Как всегда, обещаю молчать.