А небо за окном свинцово-серо
И горы скрыты дымкой голубой.
Я слишком мало в этой жизни сделал,
Но все ж успел поссориться с тобой.
Не потому ль свинцово-серо небо,
Не от того ль вершины чуть видны,
Что этой ссорой стёр я всё, что делал
И не видать мне ясной синевы.
Прошу, прости! Я знаю, ты же можешь.
За бесполезную, ненужную любовь.
Ведь я тебя три года не тревожу,
Хоть без тебя три года стынет кровь.
И, даже, здесь в холодном Будапеште,
Такой задорный, словно, как живой,
Ничуть не изменившись, как и прежде,
Встает передо мною образ твой.
Не думаю, что обо мне ты помнишь,
Не верю глупым мыслям ни на грош.
Но, может, стих мой вновь тебя встревожит?
А, может, все же ты меня зовешь?