Зачем ленинградские эти дожди врываются в радость осеннего лоска,
Когда необъятное солнце в груди, когда силуэты меняют причёску?
Когда монпансье из пунцовой листвы вкуснее отборных орехов и злаков?
Зачем петербургское это «увы» вторгается в цепь восклицательных знаков?

Слепой режиссёр эпопеи не прав. излюбленный город рыданьями вымыт.
И как бы ни грели чулок и рукав, стучится в виски обезумевший климат.
Октябрь, как садист, зажимает в тиски веселье в распахнутой ветром рубахе.
И словно лекарство втираешь в виски наскучивший - тысячу лет - амфибрахий.