а он не признавался долго сам себе
упорно отрицал, пытаясь отказаться,
что именно одна она в его судьбе,
ассоциируется с пониманьем счастья.

все друзья смотрели косо, с недоверой,
пальцами крутили, временами у виска,
говорили: «она - ух, какая стерва,
сожрёт, ведь с потрохами не дрогнет и рука».

он в ответ, бывало скромно улыбался,
кого-то, после громко посылая нахер,
показав, в ответ фигуру из трёх пальцев,
вновь прыгал окунаясь в омут свой без страха…

время шло… он погружался глубже, … глубже
стал понимать, что без неё уже не может…
без неё, вселяется на сердце стужа,
вселенский холод забирается под кожу…

и она так прочно поселилась в мыслях,
что совсем уже не мог не думать он о ней,
без неё, не наблюдалось в жизни смысла,
лишь одну её хотел, желал назвать своей…

дум-мыслей своих и сердца королевой,
дня царицей и бессонности глухих ночей,
и теперь везде была на месте первом
она! и себя дарить мечтал он только ей.