То змейкой, свернувшись клубком, у самого сердца колдует,
То целые дни голубком на белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет, почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет от радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать в молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать в еще незнакомой улыбке.