Жара июля. сорок третий.
И на двоих - лишь сорок лет,
Полу-мужчины, полу-дети…
Танкисты Лёнька и Ахмед.

Пока вокруг толпа смолила,
И бегал по рукам кисет,
Они, старательно делили
Друг с другом пригоршню конфет.

Они разглядывая небо,
В зубах травинки теребя,
О доме думали (где не был
Три года каждый) про себя…

Смеется Ленька: «эх бы, малость!
за мамин борщик - жизнь отдал!»
И, белозубо улыбаясь
Ахмед: «а я бы за сискал»…

:

А через день, как кильки в банке,
Но закопченые огнем,
Из всей пятерки - двое в танке
Остались плавиться вдвоем.

(Вот Ленька дом свой видит снова…)
Но пара сильных крепких рук,
Его, совсем полуживого,
Толкает в раскаленный люк…

…
Прощаясь в госпитале… (раньше
ушел на выписку Ахмед).
Они больничной пшенной кашей,
Свой дали праздничный обед…

И адресами обменялись
(да что там - лишь названьем сёл)
Не пряча слез, они обнялись,
Нарушив всякий протокол,

«Война закончится… и сразу
Брат, ко мне в гости, на Урал!
Я ж тебе жизнь еще обязан…»
Ахмед смеется: «нет, баркал!

Мне глупости не нужно эти!
Ты проживешь еще сто лет!"

… Уже мужчины… а не дети,
танкисты Лёнька и Ахмед.

**

Но из столетья половина,
Пройдет всего - и, матерясь,
Внук - внука… расстреляет в спину,
В январском Грозном сплюнув в грязь…

…На небе скажет тихо Ленька
Ахмету: «мы в расчете, брат…
Ты жизнь мне спас тогда… Вот только,
Мой внук долги вернул … назад.»