В молодости меня, как положено, привлекали крайности. Не без зависти я читал про друзей Гиляровского, умевших пропить мебель до оконных шпингалетов. Но и это - всего лишь приключение. Настоящая тайна начинается с того, что человек остаётся вдвоём с бутылкой. Что он - день за днем! - делает с ней наедине, понять я не мог и не могу. За этим порогом начинается иное экзистенциальное состояние, чуждое, как загробная жизнь.