Люди перестали пахать и сеять. Люди перестали здраво воспринимать окружающий мир, потому что мозг их воспалился от горячечных видений. Споры и крики заполнили воздух. С легкостью стали основываться партии и союзы, чтобы вскоре с той же легкостью распасться посреди взаимных упреков и обвинений в предательстве. Хозяйство пришло в упадок. Митинги и мятежи переросли в поножовщину и пожары. Но и когда, озаренный бессмысленным пламенем самоуничтожения, мир приблизился к своему концу, люди продолжали спорить и кричать до хрипоты, уверенные в своей правоте и никого не слушая.
Перед вами вольный пересказ той картины, которая в страшных сонных видениях представлялась на каторге Родиону Раскольникову. И до чего же она похожа на репортажи из печально прославившейся восточно-европейской столицы, той самой, что еще недавно дерзала себя сравнивать по святости с Иерусалимом. Крики о справедливости не смолкают, а хозяйственная жизнь стоит. Споры разгораются на каждом шагу, и каждый из спорщиков не слушает другого. Еще бы! Каждый спорщик изначально уверен в абсолютной правоте собственной персоны и абсолютной неправоте оппонента. Раскручивается маховик злобы и непонимания. Соседи ссорятся, семьи рвутся. Хищный глаз гордеца-неудачника рыщет вокруг в поисках виновных. Страна рассыпается под звуки мантр о близком и неизбежном счастье. И обугленные здания в центре города - всего лишь указание на обуглившиеся души людей, уверенных в своей самоубийственной революционной правоте.
А где же причины столь неприглядной картины с непонятным и угрожающим будущим? Сколько бы нам ни говорили «британские ученые» об алхимической важности политики, экономики и сексуального здоровья, все взлеты и падения человечества коренятся в духе. И успехи связаны со свободой чад Божиих, а провалы - с беснованием, с порабощением духа человеческого духу падшему. Раскольникову именно так и грезилось. «Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные».
Раскольников - убийца. Можно подумать, что поделом ему бесноваться и метаться в жару ночных видений. Но это будет слишком быстрый и поверхностный ответ. Раскольников не родился убийцей. Он стал им по причине ложной и глубоко усвоенной идеологии. Вообще не патологическая кровожадность, а ложная идеология плодит и творит самых опасных и злодеев, и преступников. Если каторжные сны убийцы-идеалиста до мелочей совпадают с реальными буднями целого народа, то можно предположить, что и причины их страданий схожи. Ложная идеология!
Раскольников - правдолюбец. Мир в его глазах несправедлив, и он решается заняться исправлением мира по своим нравственным лекалам. Обратим на это внимание, ибо правдолюбцы и идеалисты очень опасны. Они благотворны, если верят в Бога и с Ним - Единым Человеколюбцем - пытаются лечить язвы мира. Если же они безбожны, как Сальери, и, как Сальери, раздражены несправедливостью, то их потуги эту самую справедливость установить будут пахнуть серой.
Раскольников согласен на кровь, и даже более. Именно кровь он воспринимает как цену за право на переустройство мира. Он не собирается убивать кого попало. Он выискивает жертву среди тех, кому отказывает в праве на жизнь. Старуха для него - паук, не более. И не убивать ее, а давить он собирается. А кто из нас пауков не давил? Человека вначале расчеловечивают, прикрепляя к нему ярлык «низшей расы», выродка, каторжника, злодея, насекомого… Потом его убивают с неслыханной легкостью, ибо смерть его уже не только не грех, но и чуть ли не добродетель. Отметим для себя и эту черту.
Далее. Топор, раскроивший череп старушки, раскроил и еще один незапланированный череп - Елизаветы. Перед нами еще один закон, неумолимый и жестокий: от рук людей, лихо наводящих справедливость, непременно падут замертво невинные люди, отчего общая несправедливость только увеличится. Бес посмеется, люди заплачут, а близорукие Робин Гуды вдруг обнаружат, что они не гармонизаторы Вселенной, а обыкновенные злодеи. Они почувствуют себя в шкуре Каина, и теперь стонать и трястись им до смерти. Стонать, трястись и придумывать себе оправдания. «Мы не знали», «мы не догадывались», «так получилось», «нас обманули». Весь ад полон подобных звуков. Собственно, Раскольников - это и есть Каин, только Каин покаявшийся, что далеко не каждому «каину» удается.
Наконец, ничто из запланированного Раскольниковым не удалось. Получилось нечто совершенно неожиданное и страшное. Так и в революции выходит всегда (!) не то, что хотели, а нечто неожиданное и страшное. И будет он теперь метаться в собственном аду, который носит под сердцем, пока не сдастся властям от непомерного груза вины и от тошноты ложных идей. Вот откуда, из этого ада, пришли к Раскольникову на каторге пророческие сны о трихинах, обладающих умом и волей, о пожарах и мятежах, о гибели мира от рук самоуверенных слепцов.
Что же роднит литературного убийцу и вполне осязаемый столичный город, вступивший в очередную руину? Очевидно - ложная идеология. Идеология злобного превосходства, выросшая из комплекса неполноценности.
- Мир несправедлив, ибо я лишен того, чего заслуживаю, а заслуживаю я очень многого. - Так сказала идеология, с которой согласилась восставшая часть народа.
- В общем и целом я очень хорош, а беды мои и исторические неудачи коренятся не во мне, а во внешних причинах.
- Так продолжила идеология, и народ кивнул одобрительно. - Виновны в бедах моих вот эти, и эти, и эти (чаще всего все более успешные соседи).
Далее только остается брать в руки топор (Герцен звал к нему), булыжник (он же - орудие пролетариата), тротуарную плитку, коктейль Молотова (даром что бренд коммунистический). Далее будет пролита первая кровь, как правило - невинная. Она никого не остановит, но только распалит странный аппетит и во многих пробудит зверя. Далее крови будет больше, больше, больше, ибо ящик Пандоры будет раскрываться шире, шире и шире. Далее впору думать о том, что написано в Откровении - там, где скачут всадники и под одним из них - конь бледный. Но пока ситуация не в финале еще, но в развитии. Центр города стоит обуглен, и так же, надо думать, обуглены мысли многих жителей. Хозяйственная жизнь остановлена, и грядущая осень угрожает новой волной бунтов. Страна распадается и агонизирует в крови, к которой уже привыкают. Но счастья хотеть не перестают, и спорят, спорят, не слушая и не уважая собеседников.
Сон Раскольникова становится явью там, где вчера еще играла музыка, цвели каштаны и били фонтаны. И кто бы мог подумать в нашем эгоистическом и материалистическом мире, что такой жуткой разрушительной силой обладает эфемерная вещь под названием «ложная идеология»?