…И топали девки к ручью за пригорком пО воду, босыми ногами по травам шагали весело.
Валяясь во ржи, я думал - гудели оводы, а это гудели за линией неба мессеры.
Наш попик церковный, рыдая, читал Евангелий. Я рядом был.
Взрыв.
Нас отбросило аж за просеку.
Мои открывают глаза цвета хаки ангелы, вручают мне связку гранат и святую мосинку.
«Служивый, служи! - повернули лицом к Лукавому. - Туда и стреляй. О потерях - не беспокоиться!
Ты будешь весь в белом в конце и овеян славою; такие, как ты, нужны нам в небесном воинстве.
Тебе мы дадим паёк и конягу верного, не хочешь коня - бери танк. Мы оплатим хлопоты.»
Что толку писать о днях и ночах инферного? Горела земля, даже небо все было в копоти.
Вручили звезду, награждали меня наградами… Не помню. А помню, как брел сапогами рваными
По мертвому полю, по лужам солярки-радуги, и фрица тащил на себе чуть живого, с ранами,
Ему говорил - «Нихт штербен, держись, пожалуйста. Зашью тебя, им на зло!». И сорвал звезду мою.
Пускай наверху они сами не знают жалости. Но я-то не ангел, и слава Христу, я думаю.