На огромной клумбе у вокзала,
ветром наклоненная к земле,
поздняя ромашка замерзала,
трепеща на высохшем стебле.

Выгибала тоненькое тело
и сопротивлялась, как могла.
Словно до последнего хотела
быть хоть каплей летнего тепла!

…Поезда вдали гудели встречным.
Люди шли, от ветра наклонясь.
И ромашка чем-то бесконечным
показалась каждому из нас.

Чистой веткой молодой березки.
Тополиным пухом по весне.
Первым снегом. Брызгами известки
на еще не крашеной стене…

Не одно, наверно, сердце сжалось:
что поделать- каждому свое!
Только в сердце врезалась не жалость-
маленькое мужество ее.

На бессмертье я не притязаю.
Но уж коль уйти - не тосковать.
Так уйти, чтоб даже замерзая,
хоть кому-то душу согревать.