В теченье грозной ночи сей
Чудесный свет пылал средь мрака,
Сиянья лунного красней,
Светлее пламени маяка.

Росслина башни озарял,
Их погружая в блеск кровавый,
Был виден с гаторнденских скал,
Сиял до дрейденской дубравы.

Горел и в сводах он святых,
Где улеглися под иконы,
Все в латах кованых своих,
Росслина храбрые бароны.

Алтарь сиял весь как в огне,
Весь как в огне был свод богатый,
Иконы рдели на стене,
И мертвецов сверкали латы.

Пылали роковым огнем
Утес, и замок, и долина, -
Так пламенеет все кругом,
Как быть беде в стенах Росслина.

Там двадцать доблестных вождей
Хранит богатая капелла,
И каждый там в семье своей,
А в безднах моря - Розабелла.

В капеллу клал, их отпевал
С надгробным звоном клирос целый;
Но бурный ветр и шумный вал
Над мертвой пели Розабеллой.