Кто меня абсолютно завораживает, так это хрупкие эльфийские девы, бредущие сквозь двадцатипятиградусный мороз в курточках из розовых лепестков, ломких скрипучих штанишках и хрустальных сапожках, похожих на оленьи копытца. Когда я смотрю в их нежно-голубые, в тон глазам, лица, застывшие в предсмертной сосредоточенности, меня охватывают благоговение и страх. Конечно же, думаю я, они случайно провалились к нам сквозь какую-то дыру из своего душистого весеннего мира, где вечно цветут сады, порхают бабочки и ездят бесшумные золотые лимузины.

Иначе я никак не могу объяснить, почему они так одеты.