Бывший подъесаул
Уходил воевать.
На проклятье отца
И молчание брата
Он ответил — Так надо,
Но вам не понять.
Тихо обнял жену
И добавил — Так надо.
Он вскочил на коня,
Проскакал пол версты,
Но как вкопанный встал
У речного затона.
И река приняла
Ордена и кресты,
И накрыла волна
Золотые погоны.
Ветер сильно подул,
Вздыбил водную гладь,
Зашумела листва,
Встрепенулась природа.
И услышал казак —
Ты идёшь воевать
За народную власть
Со своим же народом.
Он встряхнул головой
И молитву прочёл,
И коню до костей
Шпоры врезал с досады.
Конь шарахнулся так,
Как от ладана чёрт,
От затона, где в ил
Оседали награды.
И носило его
По родной стороне,
Где леса и поля
Превратились в плацдармы.
Бывший подъесаул
Преуспел в той войне
И закончил её
На посту командарма.
Природа — трон
И Всевышнего глаз
Видит каждый наш шаг
На тернистой дороге.
Наступает момент,
Когда каждый из нас
У последней черты
Вспоминает о боге.
Вспомнил и командарм
О проклятье отца
И как божий наказ
У реки не послушал,
Когда щёлкнул затвор
И девять граммов свинца
Отпустили на суд
Его грешную душу.
А затон всё хранит
В глубине ордена
И вросли в берега
Золотые погоны.
На года, на века,
На все времена
Непорушенной памятью
Тихого Дона.
нет таких слов, чтобы остановить войну,
кто этого очень хочет…
Такое небо!
Из окна
посмотришь черными глазами,
и выест их голубизна
и переполнит небесами.
Отвыкнуть можно от небес,
глядеть с проклятьем
и опаской,
чтоб вовремя укрыться в лес
и не погибнуть под фугаской.
И можно месяц,
можно два
под визг сирен на землю падать
и слушать,
как шумит трава
и стонет под свинцовым градом.
Я ко всему привыкнуть смог,
но только не лежать часами.
…И у расстрелянных дорог
опять любуюсь небесами.
1942